Дэвид Берлински - Искушение астрологией, или предсказание как искусство

В таких весьма сложных обстоятельствах великий ученый завершил вторую часть своей обширнейшей астрологической схемы. Кеплерова теория астрологических аспектов представляет собой описание определенных пространственных гармоний между планетами. Но одних аспектов ему было мало. За долгие годы трудов, посвящая все силы всматриванию в космос, Кеплер решился на еще большую дерзость: составление схемы координации музыкальных и небесных гармоний напрямую. Птолемей постиг музыкальные гармонии, последовательно деля веревочку на отрезки. Ушами он различил разделения, которые соответствуют тому, что хорошо звучало и доставляло ему наслаждение. Кеплер счел это крайне неудачной методикой. Как и всякий нормальный математик.

Понятие познаваемости стало доминировать в его сознании и служило для концентрации внимания. Любимая веревочка Птолемеевой теории завернулась в круг и тем самым соотнеслась с зодиаком. Далее Кеплер представил все возможные познаваемые многоугольники и вписал их в окружность так, чтобы все вершины лежали на ней. Для этого упражнения недостаточно карандаша и листа бумаги. Познаваемых многоугольников бесконечно много. Они непрерывно толкались в голове Кеплера. Давайте пройдем по пути рассуждений Кеплера, когда он вписывал шестиугольник в окружность, фигуру познаваемую и контактную, как оказалось. Шестиугольник делит круг там, где касается его окружности. Очень хорошо. Это верно. Тогда Кеплер предполагает — так и слышишь его довольное бормотание, долетающее к нам через столетия, — что следует присмотреться к соотношению стороны и целого, определенному данным разделением. Тут случается проблеск мысли, похожий на щелчок и вспышку зажигаемой спички. Только что найденное соотношение соответствует познаваемому правильному многоугольнику само по себе. А вот и вспышка. Разбиения круга, произведенные именно такими познаваемыми правильными многоугольниками, и есть необходимые гармонические коэффициенты.

Геометрия, проявление Божественного сознания, породила тайны гармонии, звучащей песней в сознании человека.

Развивая свои замысловатые гармонические теории, Кеплер поставил целы коснуться сердца космоса, геометрических принципов, по которым устроены небеса. Там — музыкальные гармонии. Они звучат подобно тибетским песнопениям о сотворении мира, но в них различимы не только струнные инструменты или человеческий голос. А теперь взглянем с Земли на воображаемую точку на Солнце. Именно с Солнца Кеплер готов осматривать Солнечную систему, так же как и Вселенную. Планеты двигаются, одни быстро, как Меркурий, другие медленно, как Сатурн. Кеплер предложил сравнивать их скорости в перигелии [39] Ближайшая к Солнцу точка орбиты небесного тела, вращающегося вокруг Солнца. и афелии [40] Наиболее удаленная от Солнца точка орбиты небесного тела, вращающегося вокруг Солнца. с его гармоническими коэффициентами. Соответствие есть, хоть и грубое. Этого достаточно. Он начинает слышать фантастическую мелодию небес. Она по большей части неблагозвучна, ибо планеты вращаются с разной скоростью. Но Кеплер способен представить, что однажды их скорости совпали и тот момент идеальной гармонии и был началом сотворения мира.

Его душа воспаряет в небеса.

Кеплер умер в 1630 году в Регенсбурге, который и поныне остается тихим, средневековым городком. Ученого подкосила лихорадка. Он всю жизнь болел лихорадками, и никаких оснований заподозрить в этой, последней, смертельную опасность не было. Силы оставляли его. Кеплер успел уладить дела и написать несколько стихотворений на латыни. Он не страдал от ложной скромности. Кеплер знал, чего он стоит, но знал также и свое место в великой схеме бытия. Он ожидал смерти с содроганием. Современные физики отдают ему должное за открытие законов движения планет, добавляя, конечно, что они математически вытекают из закона всемирного тяготения Исаака Ньютона. А что до астрологии и аспектов? Тут все вполне предсказуемо. Современные астрологи особенно почитают Кеплера именно за его труды по астрологическим аспектам, хотя признают важность и других его работ. Однако сердце его принадлежало аспектам. И их сердца — тоже.

Надо признать, что любимое учение Кеплера было незаслуженно проигнорировано. Мысль о том, что геометрия планет влияет на человеческие души, странна, но не абсурдна. Работавший примерно в то же время Галилей утверждал, что природа подобна книге, написанной языком математики. Эта метафора сама себя раскрывает. Если природа — это книга, то суть ее выражена тысячами способов: природа бормочет и лепечет, заявляя о себе движением звезд или течением рек. Эта метафора вдохновляла мыслителей на протяжении более четырехсот лет. Предоставим теперь философам-аналитикам, которые сочтут возможным задуматься над ней, спорить о ее ценности. Отличается ли сия благородная метафора каким-то заметным образом от метафоры Кеплера, в которой говорилось о мире, где геометрические соотношения влияют на человеческую душу? Кеплер не мог сказать, каким образом аспекты воздействуют на наши души, но ведь и Галилей не мог сказать, каким образом книга природы воздействует на человеческий разум.