Знание-сила, 1999 № 05-06

Наблюдатели свидетельствуют: сначала игроки относились к АО МММ как к организации, фирме, которую можно сравнивать с другими фирмами; начиная со второй пирамиды в очереди говорили в основном уже не о фирме, а о Мавроди. Все остальные – работники пунктов, актеры рекламных роликов, вся фирма в целом – воспринимались как фигуры на шахматной доске, которыми двигала воля Мавроди.

Живая связь с вождем необходима толпе, она ее электризует. Вождь занят в основном чудесами: он воюет с правительством, садится в тюрьму и оттуда продолжает руководить игрой, избирается в парламент, манипулирует всем и всеми, в том числе курсом бумаг.

При этом наш герой остается человеком. У него есть биография, жена, брат, собака, увлечения. Его силуэт просматривается немного смутно, но просматривается. Может быть угадан и дополнен, что составляет отдельное занятие толпы, ее объединяющее. «Тибет», «Хопер», «Телемаркет» тоже денег на рекламу не жалели, но в сознании публики остались безличными, бесполыми, анонимными организациями, о них нельзя было сплетничать.

Силуэт вождя смутен не случайно. Мавроди не демонстрирует себя с экрана, не выступает на митингах, он явлен своим почитателям и последователям («партнерам») только фотографией на билетах. Он общается с ними через других – Леню Голубкова и Марину Сергеевну, своих посланцев, говорящих от его имени с обманутыми вкладчиками, сам же предпочитает оставаться за кадром, хотя незримое его присутствие ощущается постоянно. Это, по выражению Ю. Левады, «наведенная харизма»; владеющий ею гипнотизирует толпу на расстоянии, через подставных лиц. Это очень умная политика" личный выход к толпе, да еще частый, может обнаружить какие-то слабости вождя, чего допустить ни в коем случае не следует. На этом, по мнению В. Радаева, проиграл В. Неверов (АО «Гермес»), пожелавший олицетворять свою компанию и навязывавший себя телепублике с излишним упорством. Может быть, по той же самой причине в памяти народной Сталин сохранился как личность крупнее и «интереснее» (не будем говорить об оценке), чем Горбачев, хотя на самом деле все наоборот…

В результате образ Мавроди оброс слухами и мифами, стал знаком, символом: его именем назвали новые билеты («мавродики»): говорили, что он работал в правительстве Силаева, что он торгует оружием, что он математик и все просчитывает, что он скоро станет президентом страны. Его канонизировали, пока с юмором – на биржевом столе кто-то нацарапал: «Мавроди живее всех живых». Он стал героем народных частушек.

Валим Радаев реабилитирует теорию, от которой давно все отказались. Социологи отказались работать с таким объектом, как толпа, еше в начале века, посчитав, что в рассуждениях на сей предмет преобладает «психологизация», почтенную науку не украшаюшая. Это «тупиковая ветвь» науки, «отжившая схема».

Радаев считает, что к ней стоило бы вернуться, разработав заново понятия массы, публики, толпы, механизмы их образования и распада – сейчас это можно было бы сделать. И нужно было бы, очень уж актуальный предмет.

Советская власть умела управлять массой, спуская энергию коллективного действия во всяческих народных [уляниях, а по мере надобности и используя эту энергию, но в жестких рамках организации: собрания, парады, массовые демонстрации. Перестройка возродила толпу как практику, массовое участие в «финансовых пирамидах» это подтверждает.

Я, честно говоря, больше думаю не о возвращении теории, а о возвращении толпы. Не знаю, возвращение ли это, мне кажется, она никуда не уходила.

Практически в каждом из нас живет человек толпы, и никто не знает, когда он проснется и выйдет наружу. Никто не может быть до конца уверен, что обязательно устоит, что не сделает в толпе чего-то, чего будет потом стыдиться.

А сейчас впишите в тот же сценарий, который кажется теперь довольно безобидным, другие слова, расставьте там других героев. Они могут обещать не деньги на круиз, а счастье тебе, твоим близким, твоей стране. Счастье и величие. Могут ежедневно и ежечасно вбивать людям в голову, кто виноват и что делать, хватило бы денег на телевизионное время. Могут распахнуть двери множества приемных пунктов, только назовут их иначе. И нарисуют на туманном стекле новый силуэт какого-нибудь самого человечного…

«После очередного выброса энергии толпа дробится на группы и исчезает, превращаясь в цивилизованную публику. Но публика – это рассеянная толпа или «толпа второго уровня», ожидающая новой мобилизации. И потому толпа имеет обыкновение возвращаться».