Дирк Уффельманн - Дискурсы Владимира Сорокина

Обязательные панегирики, символами которых становятся печные дымы старинных изб, и мнимый энтузиазм каждого гражданина при встрече с президентом 1249 вызывают в памяти исторический прообраз шумихи вокруг Путина — культ личности Сталина.

Постапокалиптическое сосуществование маленьких государств на территории бывшего Советского Союза влияет — что характерно для всей книги Сорокина — и на Теллурию. Она стремится укрепить свое положение в таможенном конфликте с Байкальской Республикой 1250. Последняя особенно ярко иллюстрирует политический регресс: в Байкалии к власти вновь приходят коммунисты 1251, открывая границу для торговли теллуровыми гвоздями, к которым отсылает название романа. «Старые добрые времена» открытых границ внутри СССР возвращаются, теперь уже ради торговли наркотиками.

В то время как советская экономическая система не позволяла производить продвинутую технику, в президентской Республике Теллурии элита имеет доступ к технологическим новшествам. Сам президент с мальчишеским восторгом относится к современным приспособлениям, напоминающим экипировку Джеймса Бонда: Президент был экипирован в черный комбинезон с замысловатым рюкзаком, на голове — шлем с кислородным респиратором, на ногах — горнолыжные ботинки1252.

Как Дэниел Крейг, исполнитель роли Бонда, он совершает «экстремальный спуск» 1253. Его стремительный полет тоже изображен в ретрофутуристическом духе. Президент раскрывает механические крылья, отсылающие к фантазиям летчиков-энтузиастов до Чарльза Линдберга:

В рюкзаке щелкнуло, и плавно выдвинулись-раскрылись узкие черные крылья, хлопнули, заработав, два твердотопливных двигателя 1254.

После лыжного спуска и полета президент посещает алтайских крестьян, живущих в маленьких хижинах, где они разводят костры. Их образ жизни указывает на традиционное аграрное общество, почти не изменившееся со Средних веков. Еще одна средневековая деталь — каменные новгородские монеты из коллекции президента 1255. Сразу же после полета, в котором задействованы новейшие технологии, президент наслаждается блюдами, которые старинными способами готовит традиционная алтайская семья, объединяющая представителей трех поколений 1256.

Дворец президента расположен на склоне горы Кадын-Бажы (более известной по-русски как Белуха) — высочайшей точки Алтайских гор 1257. Его украшают различные предметы алтайской материальной культуры: «верблюжье одеяло», «спинка кровати из массива алтайского кедра», «подушка, набитая горными травами Алтая» 125 8. Эти детали в романе Сорокина снова (после «Мишени» 1259) отсылают к набирающей популярность теории об Алтае как «колыбели» евразийской культуры, в пользу которой высказывались Мурад Аджи, Андрей Иванов, Павел Зарифуллин и другие сторонники евразийства. Сорокин намекает и на выдвинутую Николаем Трубецким евразийскую гипотезу о туранской языковой семье. В XXIII эпизоде встречается казахское выражение «Мал аман! Мал аман!»1260, в XXII эпизоде фигурируют неславянские сибирские топонимы 1261, а страницы 274-276 XXVIII эпизода настолько изобилуют казахскими и алтайскими словами, что смысл написанного непонятен без словаря, помещенного в конце книги 1262. Описание азиатской внешности — черт лица «алтайки» — как экзотической («узкоглазое, широкоскулое лицо девушки» 1263) вызывает в памяти теорию Льва Гумилева о слиянии восточных славян с тюркскими и другими азиатскими народами в единый «суперэтнос». В XIV эпизоде, когда обсуждается, почему хан Батый в XIII веке не завоевал всю Европу 1264, угадывается отсылка к попыткам разных авторов евразийского толка, включая Николая Трубецкого и Сергея Бодрова-старшего с его фильмом «Монгол» (2007), возвеличить монгольское наследие. Эпизод XXIII содержит прямые цитаты из евразийской работы Петра Савицкого «Исход к Востоку»: фраза «Путь на восток» повторена в этом эпизоде трижды 1265. Как уже было сказано, название книги Сорокина намекает на Александра Дугина — факт, на который, как это ни поразительно, не обратил внимания никто из рецензентов 1266. «Теллурия» отсылает не просто к латинскому слову tellus, «земля», как указывает Алла Латынина1267, но к положительно оцениваемой Дугиным евразийской утопии теллурократии.

Нарисованная Сорокиным картина политической раздробленности на постсоветском пространстве намекает на неоднократно повторенные Дугиным призывы вернуться к централизованной модели внутренней российской геополитики 1268. Имя вымышленного президента Теллурии, Жан-Франсуа Трокар, подозрительно созвучно имени бельгийского мыслителя правого толка Жана-Франсуа Тириара, которому принадлежит максималистская формула «Европы от Бреста до Владивостока». В приложении «Тексты классиков геополитики» к своей книге «Основы геополитики» Дугин анализирует работы Тириара и приводит пространные цитаты из них 1269. Даже когда фигура Трокара вызывает ассоциации с современными политическими лидерами, они изображены с позиций Дугина: намеки на Путина перекликаются с квазимонархическим почтением, которое Дугин порой демонстрировал по отношению к российскому президенту 1270. Поэтому есть основания утверждать, что разрозненные нарративы «Теллурии» относятся не просто к разнообразным фобиям 1271; неоконсервативный, авторитарный, антиглобалистский и ретрофутуристический дискурс, представленный Сорокиным, обладает ярко выраженными чертами евразийства, в основном в изложении Дугина.