Кристина Нестлингер написала антивоенную, но отнюдь не пацифистскую книгу. «Для меня совсем не одно и то же, — подчеркивает она в послесловии, — стреляющие зеленые береты и стреляющие бойцы Вьет–Конга». Она понимает оправданность боевых действий Советской Армии, вступившей в ее родной город.
Вместе с тем Нестлингер замечает, что она не принадлежит ни к какой официальной партии, а только к партии детей и бедных стариков, которые нуждаются в помощи. Она написала свою книгу, чтобы защитить людей от войны. И пожалуй, нигде столь определенно Кристина Нестлингер не сформулировала свою гражданскую позицию, как в книге «Майский жук, лети!»
Особенно впечатляет рассказ о ранних тяготах ее детства. Дом, где жила семья, оказался наполовину разрушен, и некая богатая и знатная нацистка, удирающая в Швейцарию, предлагает всему семейству пожить у нее на загородной вилле, чтобы заодно беречь имущество до возвращения владелицы.
Затем все семейство выслушивает «сталинский концерт органной музыки» в исполнении советской артиллерии. Местом прослушивания становится комфортабельный подвал, оклеенный газетами «Фолькишер Беобахтер». Кристина не преминула заметить, что действительность не совпадала с тем, что предвещала фашистская газетенка. Надо сказать, что героиню (или автора?) чувство юмора не покидает даже в самых острых ситуациях.
Первый русский солдат, которого увидела девочка, попросил мыло, чтобы умыться. Потом их будет все больше и больше, у маленькой Кристины Нестлингер появятся друзья и среди русских, и это многое изменит в ее отношении к солдатам, которые пришли, чтобы освободить детей и взрослых из цитадели фашизма.
Так в повесть Нестлингер входит неотделимо от борьбы с нацизмом тема интернационализма.. Нестлингер потом не раз будет повторять, что детство по духу своему интернационально. Так пусть же взрослые всегда будут верны своему детству.
Австрия — маленькая страна, но в XX веке она дала много художников мирового масштаба: Райнер Мария Рильке, Франц Кафка, Стефан Цвейг, Роберт Музиль. К ним несомненно можно добавить имя современной писательницы Ингеборг Бахман, завоевавшей еще при жизни огромную популярность. Вглядываясь сегодня в этапы жизненного пути Ингеборг Бахман, нельзя не заметить, как напряженно и тревожно, в непрерывном движении жила писательница. Ее отроческие годы также совпали с самым мрачным периодом австрийской истории, когда страна была предана правителями и насильственно присоединена к гитлеровскому рейху. У Бахман есть небольшая автобиографическая зарисовка «Детство и отрочество в австрийском городе». Повествование здесь умышленно лишено традиционной трогательной лирики, это суровый рассказ о благопристойной нищете родительского крова, о марширующих колоннах, о падающих с неба огненных рождественских елках, от которых надо было как можно скорее укрываться в убежище. Впечатление такое, что это написано для того, чтобы раз и навсегда отделаться от детских воспоминаний.
Поэтесса начинала с пристального изучения современной истории, и конец войны стал для нее началом нового времени. Тема расчета с фашистским прошлым особенно отчетливо выразилась в рассказе «Среди убийц и безумцев», который представляет собой почти документальный очерк. Бывшие сотоварищи по певческому союзу через десять лет после воины с хмельной откровенностью вспоминают удалые подлые «подвиги» и авантюры. Они гордятся своим военным прошлым. Сегодня на фоне тусклого унылого быта, весьма скромного продвижения по службе далекие события рисуются им геройским эпосом. Самое страшное, что даже люди скромные и порядочные морально замараны, фашистский аншлюс обрек большинство населения маленькой страны на нравственное растление. Так что же, с угодливой улыбкой выслушивать похвальбу, молча иронизировать про себя над придуманными откровениями? Незнакомец, случайно попавший в кабачок, попытался в одиночку воспрепятствовать доморощенным неонацистам, и за это безумец заплатил жизнью.
Может показаться, что антифашистская тема в творчестве Ингеборг Бахман занимает периферийное место. Однако, утверждая свободу и независимость личности, отстаивая право на творчество и просто право быть самим собой, она спорила с теми, кто видел в человеке существо, изначально стремящееся подавлять и быть подавленным. Обаяние ее таланта — в блеске и глубине мысли, в наблюдательности, в нетерпимости к малейшей фальши.
Читать дальше