Рудольф Баландин - Загадка Туринской Плащаницы

Мы говорим о всечеловеческом (объективном) незнании. Но ведь мыслит каждая личность. Она неизбежно ограничена кругозором своих (субъективных) знаний, не имея представления о большинстве фактов, идей, теорий, накопленных человечеством.

Если останется на свете хотя бы одна нераскрытая тайна природы, один непознанный объект, одна область, недоступная науке, – для религиозного миросозерцания и воображения этого будет достаточно. Даже неширокая бездна остается бездной. Она превосходна для полета фантазии, для веры в чудо.

Возникает и другой вопрос: а есть ли непознаваемое – абсолютная тайна? И что бы это могло быть?

Обратимся для примера к представлениям о Троице: Бог Отец, Бог Сын и Дух Святой. Эти образы (ипостаси, категории, абсолюты, объекты), по всей вероятности, навсегда останутся вне науки.

Ни доказать, ни опровергнуть реальность существования Христа невозможно, хотя бы уже из-за недостатка исторических свидетельств и их противоречивости. Чудеса Христа можно объяснить иррационально или рационально, частично или полностью – кто как пожелает. В любом случае умный человек приведет доводы в пользу своего выбора, а другой умный человек столь же обоснованно сможет утверждать нечто иное.

Бог Творец тем более недоказуем. Какие факты могут свидетельствовать о том, что было до начала, до возникновения материального мира? Если мир бесконечен и вечен, то что это означает, какими мерами определено и на каком основании? А если он конечен, то должна же быть первопричина Космоса (об этом, в частности, писал К. Э. Циолковский)? Для пытливого ума возникает значительно больше вопросов, чем ответов.

Дух Святой, по канонам христианства, пронизывает все Мироздание, а значит, любое создание. Это, по каноническому определению, невидимый, непостижимый, всемогущий, разумнейший абсолют. Как может приблизиться к постижению такого абсолюта ограниченный, эфемерный рассудок человека? Ясно, что постичь непостижимое немыслимо.

И в этих, и во многих других случаях у человека остается возможность выбора между верой и неверием, а также между разными формами того или другого. Есть и третий вариант: безверие, нежелание (или неумение) размышлять о вопросах религии, чуда, тайны. Однако подобную ограниченность разума вряд ли следует приветствовать.

Научный метод разрушителен по отношению к религиозным тайнам.

С Туринской Плащаницей мы, пользуясь методом науки, один за другим снимаем мистические покровы. Она превратилась в объект комплексных научных исследований – древняя ткань с загадочным нерукотворным изображением. Возможно – пятое Евангелие…

Вопрос о том, поклоняться ей или нет как религиозной реликвии, перед нами не возникал. Мы стояли на позициях науки: таинственную историческую реликвию следует изучать. Наш долг – пытаться разгадать и постичь, о чем она свидетельствует, какое послание из прошлого (вечного?!) несет нам.

Значит, мы уничтожили религиозную тайну? Да, отчасти. Всеми доступными науке средствами. Очень хочется докопаться до истины!

…Однажды, беседуя о Туринской Плащанице с одним ученым, я услышал от него:

– Позвольте, если отсутствует чудо, нет и религии!

– Почему? Если даже на ней запечатлен Иисус Христос, разве это может оскорбить верующего или тем более отвратить его от веры?

– Верить можно в чудо. Если Плащаница не чудотворная, нет смысла ей поклоняться. Если Христос – человек, хоть бы и замечательный, его нельзя обожествлять. Преклонение перед человеком – это уже атеизм или идолопоклонство. Без чуда нет религии. Вполне достаточно одной науки, если нет чуда.

– Нет чуда?.. А то, что мы здесь, что рядом это дерево, там – облака; а то, что есть жизнь и разум в нас и вокруг, – разве это не чудо?

– Ну разве что так…

Действительно, не чудо ли, что мы с вами явлены на свет? Что мыслим, чувствуем, живем и обречены на исчезновение? Не чудо ли из чудес – творящая Природа? Она – непостижимая выдумщица самых фантастических обликом и повадками животных; пропитанных солнцем растений, у которых каждая былинка, любой лист и цветы замечательно индивидуальны; многоликих и многоцветных камней, зреющих в глухих недрах.

Разве не чудо, что мы, как всякий организм, сотканы из земного праха и солнечных лучей? Что грамм нашего тела излучает в тысячи раз больше энергии, чем грамм солнечного вещества? Что мы способны верить и любить, осмысливать и постигать все вокруг и самих себя?