Всеволод Чаплин - Тайны Церкви

А вот старая церковная присказка, которую приписывают еще святителю Московскому Тихону: «Единственный в Москве диакон, который не пьет, – это памятник Ивану Федорову».

Злые языки говорят, что в лифтах надо повесить таблички: «Шесть обычных людей, два попа или один архиерей». Ответственно заявляю, что это наглая провокация. Однажды сам участвовал в эксперименте, опровергающем данную гипотезу. Как-то я и еще один иподиакон сопровождали Владыку Питирима по Немецкому кладбищу, куда он пришел на Светлой седмице – посетить могилы архиереев и священников. Владыка, кстати, знал множество таких могил и мог долго рассказывать о людях, чьи останки там лежали… На кладбище мы встретили отца Александра Марченкова с семьей. Владыка предложил подвезти их до метро, и вот так мы втиснулись в «Волгу» – митрополит, отец Александр с матушкой и ребенком, два иподиакона. Вместе с водителем – семь человек. А нас пугают, что лифта не хватит…

Русский человек запросто может прийти к храму часа в два ночи и начать заплетающимся языком молиться, а то и чего-то требовать. Один батюшка рассказывал, как к нему в деревенский храм приходили по ночам мужики со своим наболевшим:

– Отец, а какой там Бог есть, кому молиться? Вот жена у меня сволочь, вот надо что-то такое… Какой «сплю», ты ж поп!

Впрочем, все-таки именно в храм идут, а не к «нервному врачу» и не к участковому. К этим ночью уж точно не обратятся.

Служил с недавно рукоположенным диаконом. Тот вел себя очень неумело. Кадило брал «как бомбу, как ежа», удивленно его рассматривая. Совсем комичная ситуация получилась, когда он начал закрывать царские врата. Высунул голову, склонил ее – и прищемил шею створками. Открыть их назад не решается. Пока я не водворил его с трудом на место, народ в храме с минуту наблюдал такую вот картину: почти закрытые врата, а из них торчит озабоченная голова.

Неделя всех святых. Чтец, дочитав Апостол (он же читается и в Неделю Православия), не может толком произнести аллилуиарий: давится от смеха. Заходит в алтарь, показывает книгу окружающим. Реакция такая же. Это они впервые увидели слова, которые помещены после праздничного чтения: «Конец всем святым и Православию».

В житии святителя Николая много поучительного. Много примеров добрых дел. Но иных привлекает лишь один эпизод. Как-то услышал за один праздник этого святого две проповеди. Обе были посвящены заушению Ария. Причем в одном случае батюшка выразился очень непосредственно: «Он не стал богословствовать, а дал ему в морду!»

Во время литургии диакон с ужасом наблюдает, как лжица движется к чаше и прилипает к ней. Наваждение? Оказалось, обычные законы физики. Просто чашу до этого использовали для служения в самолете и в ее основание был вмонтирован мощный магнит.

Служил Пасху во Вьетнаме, на нефтяной базе. Люди там в основном русские, но от Церкви далекие. Литургия совершалась в культурном центре – здании, плотно окруженном магазинами и летними закусочными. Идем крестным ходом. Мужики, отрываясь от пива, смотрят на нас примерно так, как будто бы мимо идет слон или летела тарелка с гуманоидами. Один другому:

– Ничего себе… Не, это что, взаправду?

– А я вообще не понял. Во чего бывает…

Немецкие лютеране, устав от общения с московскими «церковными дипломатами», которых всегда считали замшело-консервативной публикой, решили пригласить в гости настоящего «человека из народа». Он-то точно все поймет и не будет морочить голову богословскими различиями… Позвали одного известного архимандрита со студентами провинциальной семинарии. Долго вместе посещали лютеранские общины, пили пиво, говорили друг другу красивые слова: мол, общего у нас больше, чем отличного, а перегородки уж точно не достигают неба… В последний день сидели дома у местного епископа. Полное братание. Архимандрит расчувствовался да и говорит хозяину:

– Хороший вы человек, просто замечательный! Вот только с супругой невенчанными живете. Вам бы покреститься…

Больше немцы его в гости не звали. Ищут новых «либералов из народа».

Один в общем-то неглупый и вполне образованный государственный деятель в начале девяностых рассуждал о религии так: «Вот у нас есть мусульманская церковь. Есть православная концессия. Ну и другие всякие»… Другой однажды с умным видом говорил о «небесном представительстве Богородицы». А больше всего меня изумил телерепортаж об освящении игуменом Иннокентием (Павловым) в девяностые годы студенческого общежития: «Здание окропил святой водой митрополит Московский освятитель Иннокентий». Хорошо хоть нимб не пририсовали…