Максим Пулькин - Самосожжения старообрядцев (середина XVII–XIX в.)

С другой стороны, имеются достоверные свидетельства об успешных попытках старообрядческих наставников удержать в «згорелом» доме добровольно собравшихся и в особенности насильно приведенных туда людей. Так, в доношении в адрес Синода «обретающегося у сыску и искоренения воров и разбойников» поручика Харитонова говорилось: старообрядцы «служа по расколу своему молебное пение, друг с другом прощалися, и взяв по пуку лучины с огнем и имевшее у них для скорого зажжения, которое и под потолком имелось, а именно лучина и береста, и смолье, и прочее зажгли». В этот кульминационный момент «наставник во старческом одеянии, взяв ножи и роздал прочим со объявлением тем, ежели кто из них будет к окошкам подходить и кидаться вон, то б колоть и не выпускать из той гари никово» [871]. Известный французский историк Пьер Паскаль утверждает, что иногда перед самосожжением «люди привязывались (вероятно, веревками. – М.П. ) один к другому, чтобы предотвратить бегство малодушных, убоявшихся в последнюю минуту смертного часа» [872].

Иногда встречаются сведения о том, что незадолго перед самосожжением старообрядцы чувствовали себя свободными, легко покидали «згорелый дом». После самосожжения в Тюменском уезде в июле 1753 г. свидетели показывали, что вечером по деревне ходили «неведомые люди с дрекольем и, громогласно прощаясь, просили не поминать их лихом: это были обрекшие себя на добровольную смерть раскольники» [873]. Все приведенные данные показывают, что состав участников самосожжения неоднороден. Старец-руководитель самосожжения опирался на небольшую группу наиболее решительных сторонников, которые в ответственный момент поджигания находящейся под потолком бересты удерживали остальных участников массового самоубийства в здании, даже путем ножевых ударов. Вполне вероятно, что помощники были нужны старцу в основном для поддержки в последний момент. По мере приближения кульминации самосожжения старообрядцев одолевал вполне естественный, инстинктивный страх смерти, который, как известно, нельзя преодолеть с помощью рациональных аргументов.

Это предположение подтверждается рядом доказательств. Как писал Евфросин, если бы перед началом самосожжения «да ворота отворили, ни един бы от страха и ужаса не остался, – вей бы разбежались» [874]. На попытки старообрядцев в последний момент покинуть «згорелый дом» указывают и данные исторических исследований. Так, во время самосожжения в деревне Боранова Гора (Шведская Карелия, 1686 г.) старообрядческий наставник Пекка Ляпери «крикнул, что он сгорит вместе со всеми», надеясь личным примером удержать собранных им крестьян. Но даже это не помогло: «бывшие в избе люди бросились кто куда» [875]. Некоторые историки полагают, что такое поведение типично для старообрядцев-«насмертников». Так, по утверждению П.Н. Милюкова, в ряде случаев «предприятие (самосожжение. – М.П. ) откладывалось или расстраивалось вовсе» [876]. Профессор Смирнов высказывался в таком же духе: «Толпы не раз сходились, чтобы сгореть, но расходились, не решаясь на столь страшное дело» [877]. Для предотвращения такого рода досадных неудач и привлекались «неведомые люди» – спутники старца.

В некоторых случаях отчаянные попытки спастись из «згорелого» дома достигали успеха. Это становилось возможным после того, как самосожжение начиналось. Об этом, как и по многим другим проблемам, связанным с самосожжениями, имеются конкретные, документальные свидетельства. В них чудом спасшиеся люди указывали на то, что их участие в массовом самоубийстве было принудительным. Эти свидетельства обнаруживаются в разных источниках. Так, старообрядческий публицист Евфросин описывает судьбу самосожигателей, погубленных неким Василием: «всей сожог Василей, волных и неволных, не много же волных, боле же неволных, да и волныя, что неволныя: понеже суть прельщении» [878], т. е. обманутые. Возможно, этим объясняется любопытная закономерность, выявленная Д.И. Сапожниковым: «сожигали учителя гораздо в большем размере всегда женщин, затем детей, но не мужчин» [879], которых труднее контролировать в период подготовки к самосожжению. В числе сибирских самосожжений известностью среди исследователей пользуется «гарь», произошедшая в дер. Мальцевой, неподалеку от Барнаула. Здесь одни шли в огонь из родственных чувств, других удерживали силой. Изредка они получали возможность спастись, но лишь после гибели большинства самосожигателей. Одного из участников «гари», крестьянина Кубашева, сняли с палисада после завершения самосожжения, обгоревшего и распухшего, но все же успевшего в последний момент выскочить из огня. На основании такого рода фактов историки отмечают, что далеко не все участники этого массового самоубийства разделяли старообрядческие убеждения [880]. Непосредственно во время самосожжения 1738 г. в сибирской деревне Шадрино «крадучись вышли» из огня несколько человек, а один юноша «успел тайно выпрыгнуть из окна и скрыться в лесу». «Были еще и раскольники, пожелавшие до самосожжения уйти из обители», и такие, которые избежали огня, «засевши в особые крайние избы» в поселении самосожигателей [881].