Олег Большаков - Рождение и развитие ислама и мусульманской империи (VII-VIII вв.)

Несмотря на откровенное давление, Иса ибн Муса оставался непреклонным, так как для него была важна не только власть для себя, но, прежде всего, для своего сына Мусы. Ал-Мансур обратился за помощью и советом к Халиду ибн Бармаку, ставшему правой рукой халифа, и тот организовал откровенную провокацию. Он приехал к Исе ибн Мусе с 30 сопровождающими, отобранными ал-Мансуром для переговоров. Одновременно в провинции были разосланы извещения об отречении Исы в пользу Мухаммада ал-Махди. Халид приехал не с пустыми руками, а с предложением огромной компенсации. Иса ибн Муса получил 10 миллионов дирхемов для себя, 700 тысяч своим женам и еще 300 тысяч каким-то не названным людям из его окружения.

Исе ибн Мусе пришлось присягнуть не только Мухаммаду ибн Махди как престолонаследнику, но и будущему его преемнику – Мусе ал-Хади, обеспечив стабильность власти на несколько десятилетий вперед. Единственное изменение, которое можно заметить после отречения Исы – то, что он перестает выполнять ответственные поручения военного характера, которые ему прежде давали. Впрочем, это может объясняться и старением.

После этого, в самом начале 765 г., ал-Мансур отправился в хаджж, чтобы закрепить легальность новой присяге одобрением жителей священных городов. Утверждение престолонаследования по прямой линии от отца к сыну и внуку подвела черту под периодом, когда многочисленные дядья и двоюродные братья могли претендовать на власть в Халифате.

Решение важной внутридинастийной проблемы никак не влияло на более серьезные опасности для целостности мусульманского государства. После недавнего подавления алидских восстаний оставалось неистребимое хариджитское движение. В Северной Африке хариджиты держали в своих руках территорию к западу от Ифрикии (современный Тунис). В центре Халифата в Верхней Месопотамии то и дело появлялись хараджитские отряды, а в Средней Азии на базе маздакизма, буддизма и иных местных верований незаметно складывались новые учения, ратовавшие за восстановление домусульманского образа жизни.

А в год, когда ал-Мансур мог радоваться успешному исходу вопроса о престолонаследии, в Закавказье через Дарьяльский проход вторглось многочисленное хазарское войско под предводительством Астархана. Первый удар они нанесли по Тифлису, который был захвачен и разграблен. В плен была захвачена даже царевна Шушаник. Из Грузии хазары направились на юго-восток, в Арран. Наместник Арминии не смог с наличными силами противостоять хазарам, и на помощь ему были посланы войска из других областей, в том числе и те, что были предназначены для борьбы с хариджитами в Верхней Месопотамии. Это войско, столкнувшееся с хазарами в Ширване (на севере современного Азербайджана) потерпело поражение и бежало, погибли и некоторые крупные военачальники. Хазары не воспользовались этим, чтобы преследовать разгромленное войско за Курой. Ал-Мансур направил для изгнания хазар из Закавказья новое войско во главе с энергичным Хумайдом ибн Кахтабой, но хазары к этому времени ушли на весенние пастбища в своих землях (765 г.).

Уход хазар не означал наступления мира. В том же году в районе Мосула восстал один из хариджитских предводителей и объявил себя халифом. Он, правда, вскоре потерпел поражение, отступая на юг, разграбил и сжег рынок в пригороде Мосула, ушел в Ракку и уплыл по Евфрату в труднодоступные болотистые низовья. Оттуда он попытался договориться с хариджитами Синда, но те не приняли его. В этой истории примечательно то, что отряд мятежников беспрепятственно проделал более чем тысячекилометровый путь по реке, плотно заселенной по обоим берегам и не встретил сопротивления. Возможно, что из-за неустойчивого положения в Северной Месопотамии, арабское войско, собравшееся в Северной Сирии для похода на Византию, так и осталось в месте сбора. Наконец, в 770 г. в устье Тигра пристали какие-то морские разбойники, захватить Басру им не удалось, и они отступили на остров Харак.

Серьезнее оказались события в Хорасане в 767 г. В районе Герата произошло восстание, возглавленное неким устадом Сисом. Это был не мятеж военачальника или вождя арабского племени, а серьезное народное движение. Об этом можно судить и по иранскому имени его руководителя, и по многочисленности участников (хотя цифры могут быть преувеличены). Об идеологии восстания и их лозунгах ничего не сообщается. Скорее всего, восставшие руководствовались желанием восстановить образ жизни, существовавший до арабского завоевания.