Олег Большаков - Рождение и развитие ислама и мусульманской империи (VII-VIII вв.)

Во время этих событий, происходивших в 770 г., небольшой гарнизон Кайравана в течение восьми месяцев упорно отбивал атаки осаждавших его хариджитов и берберов. Когда в городе кончились все припасы, съели не только коней, но и всех собак. Умар ибн Хафс в это время погиб, ждать помощи было неоткуда, и брат Умара Джумайл ибн Сахр вступил в переговоры с Абу Хатимом. Абу Хатим, представлявший берберскую сторону, обещал не отвергать ал-Мансура, Джумайл от лица государства гарантировал неприкосновенность имущества местных жителей. Некоторые источники характеризуют это не как соглашение, а как пощаду (аман), данную Абу Хатимом.

Стало очевидно, что ни один наместник не может удержаться в Ифрикии, опираясь только на группы, лояльные халифу, не имея в своем распоряжении верного ему войска. Ал-Мансур остановил выбор на Йазиде ибн Хатиме ибн Кубайсе, успешно управлявшем Египтом в течение четырех лет. К тому же он горел желанием отомстить мятежникам за гибель своего двоюродного брата Умара. Йазид привел с собой многочисленное войско, говорится о 50 или 60 тыс. и что на его снаряжение и отправку было израсходовано 60 млн дирхемов. Но это очень сомнительно – в Египте было трудно собрать такое войско, а о сборе войска в Палестине или Сирии не упоминается.

Абу Хатим хотел дать бой Йазиду перед Тарабулусом, но часть войска отказалась идти с ним. Столкновение произошло гораздо ближе к Кайравану, у Кабиса (Габес). Ему удалось отбросить отряд, посланный туда Йазидом, но в генеральном сражении в раби I 155 г. х. (10.II-11.III.772) армия Абу Хатима потеряла будто бы 30000 человек и разбежалась, погиб и Абу Хатим. В расправе с беглецами особенно беспощадны были мухаллабиты, заявившие, что это месть за Умара ибн Хавса. Эта расправа с хариджитами надолго усмирила Ифрикийу.

Конечно, история огромной империи Аббасидов в первую четверть века существования не сводилась к непрерывным войнам и восстаниям, но о повседневной жизни ее подданных средневековые историки сообщают очень скудные сведения, и даже об изменениях государственных структур в годы правления ал-Мансура можно скорее догадываться. А изменения эти, несомненно, происходили.

Процесс интернационализации ислама на основе уравнения в нем и арабов и неарабов, приведший в результате восстания Абу Муслима к власти Аббасидов, безусловно, активно шел при ал-Мансуре, шел не потому, что ал-Мансур был его активным проводником, а потому, что власть его опиралась на поддержку многочисленных хорасанцев разного происхождения. Они были и в окружении халифа, и в армии, пришедшей их Хорасана. Эти люди часто упоминаются особо, именно как хорасанцы. Они появляются даже в администрации Египта и Северной Африки, чего ранее не случалось. Из хорасанского ополчения постепенно складывалось войско, подчиненное непосредственно халифу, которого не было у Умайадов. Такие воинские контингенты становятся все многочисленнее. Как происходил этот процесс, нам неизвестно, но в исторических сочинениях исчезают упоминания о вооруженных конфликтах между племенными вооруженными группировками.

Вместе с этим лишали жалования (ата) тех, кто, будучи занесены в войсковой реестр (диван) Куфы, Басры, Фустата и других гарнизонных городов, уже не выходили в завоевательные походы.

Ал-Мансур упорно шел по пути превращения из имама, первого среди равных в общине, в настоящего самодержца. Он беспощадно расправился с Абу Муслимом, который мог стать соперником во власти, и с равандитами, поклонявшимися ему как воплощению божества, чтобы не оказаться в какой-либо зависимости от них. На этом пути он не остановился перед нарушением клятвы, лишив своего двоюродного брата Ису ибн Мусу права на престол.

Он не позволял своим наместникам засиживаться на одном месте, чтобы они не становились слишком сильными и опасными для его власти. Редко кто из них оставался на одном месте более двух лет, хотя, конечно, в каких-то случаях их смещали из-за неспособности справиться со сложными ситуациями. Так в беспокойной Басре за 20 лет правления ал-Мансура было 17 наместников и даже в духовной столице Халифата, Медине, за то же время сменилось 6 правителей. Представители династии в этой череде властей не были устойчивее – их, пожалуй, еще опаснее было надолго оставлять на одном месте.

Вместе с тем ал-Мансур приближает к себе людей, происхождение которых не позволяло бы им претендовать на власть, и которые зависели от его воли. Самой заметной фигурой в его окружении становится Халид ибн Бармак, сын главного жреца храма огня (или настоятеля буддийского храма) в Балхе.