Труды Государственного музея истории религии - Труды Государственного музея истории религии. Выпуск 8

В 1911 г. умирает вдова великого князя Константина Николаевича — великая княгиня Александра Иосифовна, отпетая в домовой церкви Мраморного дворца, а 1915 г. — ее сын и хозяин дворца великий князь Константин Константинович. Он умер в своей летней резиденции — Павловском дворце, а в Мраморном осталась его вдова великая княгиня Елизавета Маврикиевна, не принявшая православной веры и на всю жизнь оставшаяся лютеранкой. Из пятерых сыновей, находившихся на фронтах Первой мировой войны, один — князь Олег Константинович — погиб в 1914 г. и был похоронен в подмосковной усадьбе Осташево. Жизнь в Мраморном дворце замерла. 1917 г. с его политическими катаклизмами и хозяйственными неурядицами лишил содержания и Мраморный дворец. В марте Временное правительство постановляет приобрести у Елизаветы Маврикиевны дворец в собственность государства, но после октябрьского переворота дворец был по существу национализирован с разрешением временного проживания в нем Елизавете Маврикиевне с фрейлинами до середины мая 1918 г.

Церковь во дворце доживала последние дни. Покинувший армию князь Гавриил Константинович вспоминает о весне 1917-го: «Великим постом мы, как всегда, говели в церкви Мраморного дворца. На ектениях вместо государя, государыни и наследника поминали Временное Правительство. Дяденька (великий князь Дмитрий Константинович.— Ю. Т. ), который раньше при этом крестился, теперь перестал это делать. На Пасху мы были у заутрени у себя в Мраморном» [280]. В декабре 1917 г. домовый храм, куда постепенно складировались иконы и другие церковные ценности из остальных помещений дворца, стремительно занимаемых чиновниками Комиссии по управлению Мраморным дворцом и прочими посторонними организациями, был опечатан. Последовал даже приказ «О передаче священных реликвий церкви Мраморного дворца в церкви и монастыри России» [281], решение по которому было отложено. Однако угроза покушения на эти реликвии неуклонно возрастала.

В течение 1922—1925 гг. домовая церковь Мраморного дворца, будучи, с одной стороны, закрытой как культовое учреждение, но, с другой стороны, находящейся под охраной Комитета по охране монументальных памятников по 2-й категории [282], подверглась санкционированному разграблению. Из помещения церкви изъято было, по существу, всё, за исключением иконостаса, о котором в документе сказано: «Иконостас церкви остается на месте как представляющий архитектурно-художественную ценность» [283], однако, с оговоркой: «Иконы же в нем в отдельности музейного значения не имеют». Как выясняется, не только иконостасные образы, но и все остальные иконы из самой церкви и из красных углов других помещений дворца, из детских, из молельни (Крестовой) в кабинете К. Р. из спален и гостиных, из библиотеки и музыкальной комнаты,— то есть весь комплекс икон, сосредоточенный после 1917 г. в помещениях домовой церкви, превращённых в склад, к середине 1925 г. оказался полностью утраченным. Высокохудожественные иконы изымались в Государственный музейный фонд (ГМФ) с дальнейшим в лучшем случае распределением по музеям, не признанные таковыми и вывозились на продажу якобы в пользу Помгола [284], либо сразу утилизировались (попросту, уничтожались).

Так 5 апреля 1922 г. при осмотре утвари домовой церкви, насчитывавшей более пятисот вещей, лишь 12 предметов было признано высокохудожественными, которые «не могут быть обращены в слитки» [285]. Эти предметы в составе 480 других церковных реликвий Мраморного дворца, прошедших экспертизу и отбор специалистами ГМФ, были изъяты и 23 июля 1925 г. вывезены на склады ГМФ.

Подавляющее число изъятых предметов составляли иконы. Часть из них была разворована в промежутке между составлением актов, что зафиксировано документами. Среди утрат — уникальные иконы XVII века; «Св. Сергий Радонежский» и «Архангел Михаил» новгородской школы; «Богоматерь Владимирская» в серебряном окладе с жемчужной ризой; «Господь Саваоф» и «Св. вмч. Георгий» в эмалевых окладах и «Господь в силах и страстях» (Спас Единородный) в басменном окладе с 7 медальонами, выполненными в технике черни; трехстворчатые иконы-складни «Св. Троица», «Образ Крещения Господня», «Господь в Силах», и четырехстворчатый складень «древний, в окладе». Из икон XVIII века изъяты либо похищены: иконы новгородской школы «Деисусный чин» в серебряном окладе; иконы московской школы — цикл «Единородный Сыне Божий»; икона греческого письма «Богоматерь» в серебряном окладе (1700 г.), икона московской школы «Спас Нерукотворный» (1790 г.); 2 иконы 1796 г. в венце и ризе «Константин и Симеон» и «Господь Вседержитель» в киоте. Остальные иконы в лучшем случае экспертами ГМФ датированы XIX веком. Из этого ряда обращают на себя внимание иконы «Богоматерь» и «Св. царица Александра» в ризах, шитых серебром; 8 икон «фряжского письма»; а также 3 иконы, вышедшие из иконописного заведения Н. А. Лукутина. Наконец, изъятию подверглось 370 икон, «писанных на дереве под строгановскую школу» в московских иконописных мастерских И. С. Чирикова и М. И. Дикарёва. Судьба более половины из них оказалась благополучной, так как распределены они были по ведущим музеям нашего города. По подсчетам М. В. Басовой [286], из известных на сегодняшний день «236 минейных и праздничных икон, написанных мстерскими иконописцами, работавшими в Москве, И. С. Чириковым и М. И. Дикарёвым», 205 икон числится в фондах Государственного музея истории религии, 10 икон попали в фонды Государственного Русского музея [287]и 21 икона оказалась в запасниках Государственного Эрмитажа.