Жан-Люк Марион - Эго, или Наделенный собой [litres]

«Tibi laus, tibi gloria, fons misericordiarum! Ego fiebam miserior et tu propinquior. Aderat jam jamque dextera tua» («Тебе хвала, и слава Тебе, о источник милостей! Я становился все несчастнее, но Ты – все ближе. Уже простерта была надо мной десница Твоя» ( Confessiones ; VI, 16, 26,13, 570)).

Рембо А. Письмо к Пзамбару , 13 мая 1871, в (Euvres completes , Paris, Gallimard, 1972, p. 249, и Heidegger M. Sein und Zeit ; § 63, p. 311, 11 (отсылая к «Das Dasein ist zwar ontisch nicht nur nahe oder gar das nachste – wir sind es sogar selbst. Trotzdem oder gerade deshalb ist es ontologisch des Fernste» (« Dasein оптически не просто ближнее или ближайшее – это мы сами и есть. Однако именно поэтому онтологически оно самое от нас дальнее» (§ 5, р. 15, 25–27, voir 16, 6–7)). И явно сознательно, а не случайно, именно комментируя августиновское «Factus sum mihi terra difficultatis» ( Confessiones , X, 16, 25, 14, 184), Хайдеггер уточняет, что «Das ontische Nachste und Bekannste ist das ontologische Fernste» («То, что оптически нам ближе всего и всего известнее, онтологически отстоит от нас всего далее» (ibid, § 9, р. 43, 37; см. также § 5, р. 15, 25–27, и Wegmarken, GA 9, р. 333, 343, 344 и т. д.). Весь вопрос в том, должно ли самое ближнее изначально именоваться оптическим и может ли (даже в этом случае) его загадочная анонимность преодолеть себя онтологически, или же апория своего я не требует, как бы мы ни понимали ее, иной инстанции, кроме онтологической разницы. О’Доннел (O’Donnel J.J. Augustine: Confessions , Oxford Academ, 1992, t. 3, p. 180) отсылает нас, помимо Рембо, и к Ницше: Nietzche F. Zur Genealogie der Moral, Предисловие, § 1. Кант, Гегель, Фрейд и многие другие охотно согласились бы с этим, ибо значение имеет не расстояние, а его горизонт.

De Vera Religione , XXXIX, 72, BA 8, 130, место, цитированное в конце « Картезианских размышлений » (Husserl Е. Cartesianische Meditationen, § 64, HUA, I, p. 183. См. другую версию того же самого аргумента: «Quare vis loqui, audire non vis? Semper foras exis, intro redire detractas. Qui enim te docet intus est; quando tu doces, tanquam foras exis ad eos qui foris sunt. Ab interiore enim audimus veritatem et ad eos qui foris a nostro corde sunt, loquimur. <���…>. Non ergo amemus magis exteriora, sed interiora: de interioribus gaudeamus; in exterioribus autem necessitatem habemus, non voluntatem» («Почему желаешь ты говорить и не желаешь слушать? Всегда уходишь вовне и упорно не хочешь заглянуть внутрь? Ведь Тот, кто поучает тебя, находится у тебя внутри, тогда как поучая других, ты выходишь из себя к ним навстречу. <���…>. Не будем любить внешнее, но возлюбим внутреннее; оставим во внешнем лишь то, на что побуждает нас нужда, а не собственная наша воля» (Enarrationes in Psalmos 139,15, PL 37, 1560)).

De Vera Keligione, ibid.: речь идет о всем тексте в целом, из которого Гуссерль заимствует лишь краткую цитату. На самом деле, Августин отстаивает здесь свою постоянную мысль: «111е autem, qui consulitur, docet, qui in interiore homine habitare dictus est Christus, i.e. incommutabilis Dei virtus atque sempiterna Sapientia» («Поистине учит Тот, к кому обращаются за советом, Тот, кто обитает во внутреннем человеке, Христос, то есть неколебимая сила Божия и Его превечная мудрость» (De Magistro, XI, 38, BA 6,102)).