Дмитрий Узланер - Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Начиная с конца 1990-х гг. концепция постсекулярного обсуждается учеными в самых разных научных контекстах. Эта концепция получила развитие в таких дисциплинах, как социология, нормативная политическая теория, философия и теология. Реагируя на подобную многосторонность, социолог Джеймс Бэкфорд пришел к выводу о том, что данное понятие внутренне проблематично, оно никак не помогает понять важные тренды, касающиеся религии и секулярности [450] Beckford J. SSSR Presidential Address. Public Religions and the Postsecular: Critical Reflections // Journal for the Scientific Study of Religion. 2012. 51 (1): 16–17. . В частности, он пишет:

…нелегко примирить идею, что секулярность подошла к своему концу, с идеей, что постсекулярность представляет собой некую усовершенствованную версию — или более продуктивную фазу — секулярности [451] Ibid. P. 12. .

Бэкфорд прав в своем наблюдении: понятие постсекулярности развивается в различных направлениях и имеет множество возможных истолкований, которые нелегко примирить друг с другом. Однако с его тезисом о бесполезности постсекулярного трудно солидаризироваться.

В последние годы вышел целый ряд метаанализов о постсекулярном. В этих работах подчеркиваются полезность данного понятия и ухватывание с его помощью важных новых трендов [452] McLennan G. Spaces of Postsecularism // Molendijk A. L., Beaumont J. and Jedan C. (eds.) Exploring the Postsecular: The Religious, the Political and the Urban. Leiden, Boston: Brill, 2010. P. 41–62; McLennan G. The Postsecular Turn // Theory, Culture & Society. 2010. 27 (4): 3–20; McLennan G. Towards Postsecular Sociology? // Sociology. 2007. 41 (5): 857–870; Узланер Д. Введение в постсекулярную философию // Логос. 2011. № 83 (3). С. 2–32; Узланер Д. Картография постсекулярного // Отечественные записки. 2013. № 1. С. 17; Cistelecan A. The Theological Turn of Contemporary Critical Theory // Telos. 2014. 167 (Summer): 8–26; Molendijk A. L. In Pursuit of the Postsecular // International Journal of Philosophy and Theology. 2015. 76 (2): 100–115; Parmaksız U. Making Sense of the Postsecular // European Journal of Social Theory. 2016. 21 (1): 98–116; Fordahl C. The Post-Secular: Paradigm Shift or Provocation? // European Journal of Social Theory. 2017. 20 (4): 550–568; Hashemi M. A Post-Secular Reading of Public Sociology // Social Compass. 2016. 63 (4): 461–477. . Арие Молендайк, например, пришел к выводу, что

«постсекулярное» отражает вполне реальные явления, важнейшее из которых — «переплетение» секулярного и религиозного иногда в совершенно новых формах [453] Molendijk A. L. In Pursuit of the Postsecular. P. 110. .

Грегор Макленнан подчеркивает важность понимания постсекулярности как «внутрисекулярной, а не антисекулярной» [454] McLennan G. The Postsecular Turn. P. 19. рефлексии. Постсекулярность — это критическое исследование недостатков и ограничений секулярности, а не прямое ее отвержение. Клэйтон Фордал подчеркивает лежащую в основании постсекулярного гиперрефлексивность и тревогу по поводу привычных представлений о религии и секулярности [455] Fordahl C. The Post-Secular: Paradigm Shift or Provocation? P. 564–565. , в то время как Умут Пармаксиц восхваляет постсекулярность за то, что она бросает вызов «естественности секулярного», «ставит под вопрос секулярную нормативность в социальной, политической и культурной сферах» [456] Parmaksız U. Making Sense of the Postsecular. P. 111. . Схожие мысли высказывает Мортеза Хашеми, который также видит в различных проявлениях постсекулярности «вызов представлению о секулярном как о нейтральном» [457] Hashemi M. A Post-Secular Reading of Public Sociology. P. 474. , то есть как о нейтральном основании, которое не должно подвергаться сомнению и которое является фоном для любых последующих процессов и трансформаций.

Наша работа следует в русле вышеописанных размышлений. Для нас постсекулярное — это полезная оптика, необходимая для понимания современных религиозных процессов. Существование различных интерпретаций постсекулярности — это не слабость данной концепции, но вполне логическое отражение комплексности и многомерности того опыта, который эта концепция пытается ухватить. Теория секуляризации была сложной и многомерной конструкцией [458] См. подробнее об этом: Узланер Д. Конец религии? История теории секуляризации. М.: Высшая школа экономики, 2019. . Логично предположить, что на смену ей может прийти лишь нечто не менее сложное и многомерное.

Социологическая генеалогия постсекулярности вытекает из новой эмпирической реальности, которая, с одной стороны, приводит к критике теории секуляризации, а с другой — к представлению о том, что современные общества переживают процесс «возвращения религии». В этом контексте у постсекулярности есть серьезный концептуальный соперник — понятие десекуляризации, введенное в научное употребление Питером Бергером [459] См.: Berger P. L. (ed.) The Desecularization of the World: The Resurgence of Religion in World Politics. Washington, D. C., Grand Rapids, Mich.: Ethics and Public Policy Center; W. B. Eerdmans Pub. Co., 1999. . Однако это далеко не синонимы. Постсекулярность и десекуляризация по-разному описывают динамику религиозного возрождения. Если постсекулярность подчеркивает принципиальную новизну сегодняшнего взаимодействия религии и секулярной современности, то десекуляризация обозначает более конвенциональное представление о религиозном возрождении как колебании маятника истории от упадка религии к усилению ее социальной значимости.