Дмитрий Узланер - Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Дело «Пусси Райот» легитимировало экспертизу, в которой присутствует явная конфессиональная ангажированность. Адвокаты обвиняемых потратили несколько часов на то, чтобы показать безосновательность экспертизы и сомнительность фигур подобранных экспертов. Так, в частности, Марк Фейгин выяснил, что «эксперт Понкин имел связь с неким Кузнецовым М. Н., представляющим интересы Потанькина — потерпевшего от действий панк-группы на этом процессе». Фейгин привел доказательства этого:

Понкин защищал диссертацию на доктора юридических наук, и его консультантом являлся доктор юридических наук Кузнецов. Диссертация — «Современное светское государство. Конституционно-правовые исследования». Мало того, у этих лиц есть совместные книги: «Бесчестная дискуссия о религиозном образовании в светской школе: ложь, подмены, агрессивная ксенофобия» и «О праве на критическую оценку гомосексуализма» [335] Шестой день слушаний по делу Pussy Riot. .

Однако судья не позволила себе ни усомниться в экспертизе, ни вызвать эксперта Понкина для разъяснений. Тем самым она защитила выкристаллизовавшийся на процессе постсекулярный гибрид, не позволив защите разорвать недопустимую для секулярного сознания сцепку светской науки и конфессиональной ангажированности.

В тексте были рассмотрены различные конфликтные интерпретации, касающиеся как границы «религиозное / светское», так и того, что мы назвали «постсекулярными гибридами». Эти конфликтные прочтения задают альтернативные нормативные образы постсекуляризма, за воплощение которых идет борьба разных групп. Мы выделили два таких нормативных образа: «провластный» и «оппозиционный». Хотелось бы еще раз подчеркнуть: сегодня речь идет не о выборе между опасным постсекуляризмом и спасительным возвращением к прежней ситуации социально дифференцированного общества, но о том, что главный выбор в сегодняшней ситуации — это выбор между разными моделями постсекуляризма, между разными формами, которые может и должна принять, в частности, гибридизация религии и политики, общественного порядка и религиозных норм, светского знания и конфессиональной принадлежности, равно как и между разными вариантами проведения все время оспариваемой границы «религиозное / светское». Диктуемая «десекуляризационным режимом» логика постсекуляризма не является единственно возможной, о чем свидетельствуют материалы дела «Пусси Райот». Суд над участницами «панк-молебна» стал ареной борьбы сторонников разных образов постсекуляризма. И исход этой борьбы еще не предрешен: «панк-молебен» поставил вопросы, ответы на которые еще только придется искать и государству, и церкви, и обществу.

Трудно однозначно определить дату первого использования понятия «постсекулярное» в научной и общественно-политической литературе. Однозначно можно утверждать лишь то, что оно начинает мелькать в трудах исследователей уже в 90-х годах XX века в работах, посвященных критике современной практики и теории секуляризма [336] Опубликовано ранее как: Узланер Д. Картография постсекулярного // Отечественные записки. 2013. № 1. С. 175–192. В частности, в работе «Почему я не секулярист» 1999 г. Уильям Конноли указывает на перспективы «постсекулярного этоса взаимодействия» между сторонниками разных вер в качестве альтернативы одномерного секулярного понимания публичного пространства. Однако «постсекулярное» еще не является устоявшимся понятием, о чем свидетельствует его отсутствие в индексе понятий, приводимом в конце книги. См.: Connoly W. Why I Am not a Secularist. University of Minnesota Press, 2000. P. 158. . Перемещение постсекулярного в самый центр актуальных дискуссий в рамках политической философии, социальной теории, а затем и средств массовой информации происходит во многом благодаря усилиям немецкого философа Юргена Хабермаса, который, как и положено настоящему интеллектуалу, «первым почуял важное» и начал говорить о «постсекулярном состоянии общества» в связи с трагическими событиями «9/11», которые, по словам Хабермаса, взорвали и без того «напряженные отношения между секулярным обществом и религией» [337] Хабермас Ю. Вера и знание // Хабермас Ю. Будущее человеческой природы. М.: Издательство «Весь Мир», 2002. C. 117. .

После интеллектуального вторжения Хабермаса и во многом как его следствие происходит лавинообразный рост интереса к постсекулярной проблематике. Как в России [338] Можно упомянуть следующие издания: журнал «Логос» № 3 (82) за 2011 год (специальный номер о «постсекулярной философии»); журнал «Государство, религия, Церковь в России и за рубежом» № 2 за 2012 год (специальный номер о «религии в постсекулярном контексте»); серия статей в журнале «Континент»: Кырлежев А. Постсекулярная эпоха // Континент. 2004. № 120; Морозов А. Наступила ли постсекулярная эпоха? // Континент. 2007. № 131; Узланер Д. В каком смысле современный мир может быть назван постсекулярным // Континент. 2008. № 136. , так и на Западе [339] Упомянем лишь самые значимые из них: Varieties of Secularism in a Secular Age / Michael Warner, Jonathan VanAntwerpen, Craig Calhoun (eds.). Cambridge: Harvard University Press, 2010; Discoursing the Post-Secular. Essays on the Habermasian Post-Secular Turn / Péter Losonczi, Aakash Singh (eds.). Münster: LIT-Verlag, 2010; Exploring the Postsecular: The Religious, the Political and the Urban / Arie L. Molendijk, Justin Beaumont, Christoph Jedan (eds.). Leiden-Boston: Brill, 2010; The Power of Religion in the Public Sphere / Mendieta Е., VanAntwerpen J. (eds.). New York: Columbia University Press, 2011; Rethinking Secularism / Calhoun C., Juergensmeyer M., VanAntwerpen J. (eds.). Oxford: Oxford University Press, 2011; The Post-Secular in Question: Religion in Contemporary Society / Gorski P. S., Kim D. K., Torpey J., and VanAntwerpen J. (eds.). New York & London: New York University Press, 2012. Кроме того, еще несколько изданий на эту тему скоро выйдут в свет. начинают одна за одной выходить монографии и статьи на эту тему. Данный лавинообразный рост легко зафиксировать благодаря современным сетевым поисковикам: так, в 2004-м Google давал несколько тысяч ссылок на Post-Secular , в 2012-м — уже почти 70 млн. Однако фиксируемый рост интереса и даже мода на постсекулярное никоим образом не свидетельствуют о полной ясности в отношении данного понятия. Даже в научных изданиях [340] Это заметно, например, по некоторым из статей изданного в 2010 году сборника «Исследуя постсекулярное: религиозный, политический и городской контексты» (Exploring the Postsecular: The Religious, the Political and the Urban / Molendijk A. L., Beaumont J., Jedan C. (eds.). Leiden-Boston: Brill, 2010). , не говоря уже о журналистских статьях, концептуализация постсекулярного нередко не идет дальше абстрактной, пусть и вполне верной интуиции: «раньше религии было мало, а теперь ее стало много». В этой связи попытка обозначить ключевые смысловые пункты проблематики постсекулярного представляется как никогда актуальной и даже насущно необходимой.