Луиджи Зойя - Созидание души

Эдипа настигает проклятие не из-за сексуального импульса, а потому что он хочет любой ценой узнать о своем происхождении 37. Тиресий предлагает ему мудрый, мистический, уважающий естественные пределы способ познания. Но Эдип – это духовный потомок Одиссея, который противопоставляет этому потребность знать до конца, предвещающую светское и просветительское мышление. Тиресий посвящен в тайну, но знает, что ее лучше не открывать: не рассеивать – ради упрощающего рассудка – сложность и амбивалентность, сопровождающие глубокие эмоции, символы, первоначальный психологический опыт. Даже здесь урок мифа о проклятом знании ужасен. Эдип осмеивает Тиресия, который практикует искусство познания, будучи слепым. Когда он узнает то, что хотел, то символически принимает это, ослепляя сам себя. Он узнал, что женился на своей матери: он думал, полагаясь на свой напористый рассудок, что ушел далеко; однако же он вернулся в колыбель, из которой вышел младенцем. Его собственное проклятие – более когнитивный, чем сексуальный, инцест: потребность в знании не завоевывает, не проникает в новые области; напротив, она склоняется перед происхождением.

Вернемся теперь к росту.

В младенце мы замечаем постоянную инстинктивную потребность в избыточном питании, связанную с потребностью роста: очевидно, что он ест не только для того, чтобы поддерживать уже достигнутое состояние, но поглощает, соответственно пропорциям, большее количество пищи по сравнению со взрослым, потому что его тело должно вырасти; однако он все время следует более или менее колеблющемуся циклу между голодом и сытостью, а в зрелом возрасте потребность в пище уменьшается и стабилизируется; голод сам себе ставит границы, не направляемый больше потребностями телесного роста. Нельзя сказать, что нам незнакомы другие случаи, но они классифицируются как патология питания, точнее, как булимия.

Знакомясь с окружающим миром, исследуя его и им манипулируя, ребенок также побуждаем избыточным любопытством, которое происходит из потребности роста и, как сказано выше, образуется по аналогии с инстинктом. Однако оно не прекращается с наступлением зрелости. Оно просто становится менее непосредственным и в большей степени культурным. Телесный рост преобразуется в рост знания. Рост знаний трансформируется в бесконечное их накопление.

Итак, голод к знаниям – это инстинкт, который приобрел форму булимии, выскользнув из рук еще тогда, когда Одиссей, наперекор инстинкту самосохранения, поставил на кон жизнь ради подросткового любопытства в ситуации, соразмерной для взрослых. Прежде всего этот голод не знает чередования потребности и насыщения, потому что наш психический аппарат – это такой желудок, который может растягиваться практически бесконечно. Кроме того, только в самых простых и тесно привязанных к земледельческому циклу обществах (который Мирча Элиаде описал как мифологическую модель Вечного Возвращения) голод к знаниям спадает в зрелом возрасте и не стремится к нарастающему накоплению от поколения к поколению. Он ограничивается повторением тех же ритуалов и решением задач, связанных с охотой или земледелием, не содержащих никаких новшеств. Не будем утверждать, что в этих обществах все столь схематично или что им не хватает изобретательности или мужества, которые приводят к новшествам: достаточно вспомнить об изысканной точности такого оружия, как бумеранг австралийских аборигенов, или об открытии Америки викингами. Однако наличие ограничивающих табу в этих обществах перевешивает любопытство и потребность в улучшениях. Попытка сбросить со своих плеч образ жизни или форму знания, объединяющие общество, здесь расценивается скорее как вина, а не как задача.

В обществах другого рода, стремящихся к победам, как, например, в обществе, в котором мы живем, преобладает обязанность двигаться вперед.

«Прогрессистская» культурная модель изгнала в ходе истории первобытную статичную культуру. Для нас стало абсолютно естественным смотреть на любое новое знание не как на факт, интересный или полезный сам по себе, а как на элемент, который встраивается в бесконечную вереницу изменений. Бумеранг – это не дар предков, конструкцию которого мы благоговейно воспроизводим, а интересный этап в развитии метательного оружия, приспособление, которое мы сразу же стараемся улучшить. Открытие Америки – это большой и прогрессивный этап в географических исследованиях и так далее.