Текелински - Цивилизация. Зодчие духа. Созерцатель

Но почему именно столкновение непримиримых сторон нашего сакрального духа, способно на такие величественные проявления, спросите вы. Почему, к примеру, победившая добродетель, или пусть даже победивший порок не способны на это? Да потому, что при всех возможных мощных проявлениях как одной, так и другого, мы никогда не отыщем в этих отдельно взятых проявлениях настоящей гармонии – то, что возможно только в сопротивлении, в противоборстве, что латентно укрыто в самых сакральных основаниях самой природы, и всего мироздания. Ведь что может быть гениальнее на земле, чем сама природа, чем рождение человека, который есть суть воплощённое противостояние монад женского и мужского начал, как олицетворений стихий сохранения и разрушения. Что может быть гениальнее в мироздании, чем эклиптика галактики, с её совершенной формой, в которой воплощено противостояние сил центростремительных, и сил центробежных. Что может быть гениальнее в мире, чем рождение и становление звезды, как воплощённого паритета сил архаической природы, – сил гравитации и антигравитации.

Наш человеческий дух, имеет только одну возможность в продуцировании великих гениальных произведений. И эта возможность зиждется на том противостоянии, на том внутреннем напряжении, в котором зерном укрыта синтетическая экстраполяция самого мира. Никогда успокоенная поверхность водоёма, не создавала ничего, кроме болота. Никогда ещё из не страдающего духа не вытекало ничего по-настоящему ценного, ничего по-настоящему великого.

Физика нашего тела, его простые сугубо биологические механизмы, есть суть архаическая основа сакраментальной метафизики нашей души, и всех её трансцендентных аспектов, выходящих за всякие рамки простого физико-биологического контента. И это уже становится некоей банальностью, некоей общеизвестной полиграммой обоснованности, черпающей свои основания в известной, хотя и несколько наивной и недоработанной эволюции «Дарвинизма». Где всё и вся должно необходимо иметь своих предшественников, иметь свои атавизмы и архетипы. Нечто всегда берётся от чего-то, и всегда имеет свои основания и корни. И размышляя над параллелями, транскрипциями и экстраполяциями физики и метафизики нашего тела и нашего духа, как неких условных определений научного взгляда с одной стороны, и практически экзистенциального, с другой, мы приходим к неизбежному выводу, что наше физическое тело вообще, и, к примеру гормональная система в частности, превращается в метафору самого нашего цивилизационного бытия, и несёт в себе все мотивы, и все возможные причины, как стагнации, так и прогресса этой цивилизации, – и это уже не банальность. Что есть, и какое влияние оказывают гормоны нашего тела, на наше социальное бытие? Они есть суть не столько чисто физические, сколько метафизические субстанции, мотивирующие наш органоид ко всем возможным стремлениям и желаниям, к продуцированию собственных идей, и воплощению их в различные плагины вечности нашего мира, – разно расправленные крылья нашего мироздания. Что я имею в виду, станет понятно чуть дальше.

На самом деле не суть важно (с точки зрения достижения пользы), их ли прямое воплощение происходит в потомков, (чистая физическая биология), или эта энергия гормонов сублимируется, и воплощается в нечто косвенное, – в самореализацию и рождению «детей трансцендентного бытия» то есть «детей разнопланового творчества», (метафизика продуцирования), – вопрос здесь лишь в разноплановости одного и того же мира. То есть, метафорически выражаясь, наши гормоны могут воплощаться в традиционное рождение детей, а могут сублимироваться и порождать «детей творческого плана», чей потенциал также, как и в первом случае, олицетворяет сублимацию энергии «Инь» и «Янь», но только уже на полях трансцендентального опыта. И всё это важно с точки зрения понимания различительных монад вечности, к которым стремится наш органоид, уделяя внимание одному из этих «крыльев». Когда наши гормоны воплощаются непосредственно в потомков, это воплощение в «вечность возвращения». Когда же они, сублимируясь, воплощаются в «детей творческого потенциала», создающих некие сферы небывалого мироздания, и разрушающие всякие условные границы, выводя наше бытие на поля трансцендентального опыта, то они, тем самым, олицетворяют собой «вечность непреходящую». Условно говоря, с одной стороны; «гармония вечности динамической», – «вечности возвращения»; с другой, гармония «инертной вечности», – «вечности забвения».