Алекс Ведов - Вверх по течению. Записки аутсайдера

На таких мероприятиях, где всё очень чинно и строго, чопорно и регламентировано, думается: вот бы здесь в пику царящей атмосфере устроить что-то из ряда вон выходящее, дабы встряхнуть это мёртво-сонное болото! Подобная обстановка автоматически вызывает у меня всяческие хулиганские желания (в других ситуациях мне совершенно не свойственные). Закукарекать во весь голос или взорвать петарду. Начать дурачиться и кривляться, выкрикивать всякие непотребства. Достать водяной пистолет и брызгать из него во все лица, на которых застыли постные важные мины, чтобы последние смыть. Или просто явиться туда не в костюме с галстуком, как требуется, а в клоунском облачении, или разряженным и намалёванным как панк.

Разве в реальности есть что-то официальное? Оно, как и святыни (о которых ещё будет речь), есть результат человечески-извращённого восприятия мира. Официальное всегда связано с чем-то вынужденным – это в нём главное, всё остальное отсюда следует. Оно по отношению к жизни вторично и паразитично, но претендует на особо высокий статус, на некое главенство и верховенство – и вот это-то в нём самое гадкое. Чем свободнее человек и ближе к жизни, к бытию, к себе самому, наконец – тем он дальше от официальности.

Пресмыкательство перед начальством и властью. С официозом тесно связано чинопочитание, пиетет перед начальством. И другие степени, формы этого явления: трепет и даже страх, подобострастие и заискивание, обожание и обожествление власти, правителей, вообще всяких сильных мира сего, безудержное славословие в их адрес. Вот что мне также всегда было совершенно чуждо. А у некоторых встречается вплоть до выражения любви к вышестоящей власти. По мне так это откровенное холуйство, унизительное для человеческого достоинства.

Всегда испытывал глухую неприязнь вот к этому: в кабинете у какого-нибудь начальника местного уровня на стене непременно висит портрет действующего президента. Или даже ещё и премьер-министра (вероятного преемника во власти – видимо, на всякий случай). Мне просто любопытно: такая демонстрация лояльности – она перед кем?

Даже в подростковом возрасте было неприятно наблюдать, когда кто-то из пацанов добровольно становится «шестёркой» у более авторитетного пацана (обычно у того, кто сильнее, круче, старше). Когда такие роли переносятся на взрослую социальную среду, это противно вдвойне.

Причём если кто сам раболепствует и угодничает перед тем, что выше его по должности, званию, чину, то, как правило, обращается высокомерно, чванно и даже по-хамски с теми, кто ниже его в иерархии. Последнее особенно отвратительно. Это просто победа чисто биологического начала в человеке надо всем остальным: отношения становятся как у особей разных рангов в стае или стаде.

Не хотелось бы себя хвалить, но всё же… Я ни разу в жизни не испытывал ни малейшего желания пресмыкаться, угодничать и подхалимствовать перед каким-либо начальством. Равно как и быть элементом данной социальной среды. Вообще старался быть подальше от неё и поменьше с ней контактировать. Ни в какое время не питал ни малейших родственно-тёплых чувств к власти в любой её разновидности. И что мне уж совершенно непонятно и чуждо, так это подобное проявление в других.

Разумеется, мне, как и любому человеку, приходилось когда-то кому-то подчиняться, признавать это самое действующее начало власти в разных формах и на всех уровнях. Но это всегда было вынужденно, а вовсе не по собственному почину. Меня всегда неприятно поражало, когда кто-то при мне взахлёб восторгался властью (действующей или прошлых лет – неважно), пел дифирамбы ей или отдельным её представителям.

Не то чтобы я отрицал власть как таковую, являясь каким-то анархистом – понятно, что без неё ни одно развитое общество невозможно. Дело в типе отношений, который устанавливается между нею и подданными. И не то чтобы я был бунтарём по натуре. Как член социума я тих и законопослушен – обычный гражданин, каких большинство. Просто у меня, видимо, нет какого-то врождённого «инстинкта подчинения», который я не раз наблюдал в людях в совершенно разных жизненных ситуациях. Точно так же, как нет и ни капли стремления доминировать над кем-либо или подчинять себе кого-либо. Подобные отношения мне всегда представлялись искажением естественного порядка вещей, в котором все люди в определённом, главном смысле равны.

И выражение «всякая власть от Бога» (интересно, кто его придумал?) мне кажется нелепейшей и гнуснейшей ложью. Мне очень близки мысли, высказанные Николаем Бердяевым в «Самопознании»: по сути, власть – начало низменное и неприменимое к первоначалу бытия. У Бога, пишет Бердяев, нет власти над миром. У него вообще нет никакой власти — у полицейского её больше. Бог не управляет миром, а проявляется в нём , и совсем иными способами, чем власть. Но это уже другая тема.