Евгений Черносвитов - Кандид-2020. Конфабуляции. Псевдореминисценции. Персеверации

– Убери ствол, доктор, ― на меня в упор смотрел Соболев. К нему присоединился Колька:

– Не мельтеши. Все будет тип-топ! Ствол убери, а скальпели приготовь…

Мужики очень быстро пришли в себя, и я начал успокаиваться. Через минуту все уже сидели кружком и слушали Савчука ― он был командиром группы. Участковый было разинул рот:

– Я пойду один!

Но Соболев в прямом смысле заткнул ему рот варежкой и толчком усадил на место:

– Проехали! Раньше нужно было геройствовать. А теперь у тебя на участке опергруппа и ты ― обыкновенный рядовой боец!

Так и сказал. Водитель, у которого в руках был карабин с оптическим прицелом, докладывал обстановку. Он поставил вездеход в ложбине, в ста метрах от фельдшерского пункта, из которого вели пальбу русские охотники, с его тыла. Сзади дом был завален огромной поленницей наколотых дров, и поэтому вездеход из дома невиден. Так, что мы могли цепочкой добраться прямо до засады, не будучи замеченными. Это всем понравилось, начали, было хвалить артельщика за ловкость и смекалку, но быстро замолчали, меняя милость на гнев, когда услышали, что в ложбине болотистая почва и вода со льдом, и что, будь он на месте охотников, то обязательно бы выставил дозор, который наблюдал бы как раз за этим местом, где сейчас стоял наш вездеход. Все быстро смекнули, каков будет приказ Савчука и поэтому готовы были разорвать водителя на клочья, что не придумал ничего получше, чем встать в болотине. И Савчук приказал: один за другим выпрыгнуть тихо из задней двери кузова вездехода и тут же залечь в болотину. До дома ― ползком. Первым поползет он, последним ― участковый. Врач остается в машине.

– А если за ним придут или бросят в вездеход гранату? Или обстреляют вездеход и взорвут?

Савчук не долго думал, чтобы признать возражения уместными (каждый из опергруппы отвечал за мою жизнь перед прокурором) и приказал мне тоже ползти между Соболевым и Колькой. Таким образом, я оказывался в самой середине опергруппы. Готовились к высадке не долго ― один за другим начали сползать и ложиться в ледяную болотную грязь. Медленно поползли в сторону фельдшерского пункта ― становилось достаточно светло и было очень тихо. Подползли к дому и окружили его кольцом со стволами наготове. Савчук пошел к входной двери, но его опередил участковый и легонько надавил дверь плечом. Дверь бесшумно раскрылась настежь. Мгновение ― и мы все в довольно-таки широком коридоре. Там, на груде пустых бутылок и поленьев дров валялись три человека, казалось, крепко спали, но, у каждого в руках была зажата винтовка. Я быстро сообразил, что все они ― трупы. Тем временем, в большой комнате Савчук обнаружил четвертый труп: он застыл в позе, как и стрелял ― на коленях, положив карабин на подоконник и высунув ствол через разбитое стекло. Быстро обшарив избу и убедившись, что в доме больше никого нет, мы вдруг все сразу стали обращать внимание, что в комнатах пахнет порохом и кровью, которой особенно много было в коридоре. Я быстро осмотрел трупы и сказал Савчуку, что все они умерли один за другим, почти в одно и тоже время. Смерть наступила часов 26 назад. Мы ехали сутки. 2 часа как русские охотники были мертвы.

– Придется воевать с пьяными гиляками. ― Пренебрежительно (как мне показалось) сказал Колька.

– Это похуже, чем с нашим братом! ― Пояснил Соболев.

– Когда они напьются, они русский язык забывают! ― Сказал участковый. ― И будут стрелять до последнего патрона! (мы еще ничего не знали, что воевал с русскими один Ульгучье)

– Врач остается в избе, а мы мелкой пробежкой, в рассыпную, от дома – к дому! ― приказал Савчук.

И первым выскочил из избы и побежал к ближайшему дому. Все за ним, пригибаясь к земле. Но, тут случилось неожиданное. Савчука, как мальчишку, бежавшего семимильными шагами, обогнал участковый и закричал так, как Лось ревет перед гоном:

– Мужики! Стволы на землю! Здесь я, ВАШ УЧАСТКОВЫЙ!

Но ни выстрела, ни шевеления ни в одном доме замечено не было.

– Псих! Заткнись! ― прошипел, все же догнав участкового, Савчук и они вместе рванули в ближайшую избу… Забежали в нее сразу все, в том числе и я, не послушавшись приказа Савчука (я ему никак не подчинялся, а по должности был даже главнее его, ибо был начальником бюро Судмедэкспертизы, а она всего лишь старшим следователем, прокуратуры.

В избе было тихо. Все жители были в одной комнате ― спали все вместе в одной небольшой комнате на тряпье и звериных шкурах (как и положено у гиляков), и взрослые, и дети. Подобную картину мы наблюдали в каждом доме. Разбуженные, они протирали руками свои узенькие заспанные глазки и отвечали, словно сговорились: