Евгений Черносвитов - Кандид-2020. Конфабуляции. Псевдореминисценции. Персеверации

– Ладошки у тебя дай боже! ― продолжает Коля. ― Неужели и все такое же большое?!

– Интересуется…, ― многозначительно ехидничает Савчук…

Вот так и ехали. Меня лично забрасывали все как один одним единственным вопросом ― «Сколько взял с собой спирта?»

– Всем хватит! ― бодро, по- хозяйски довольно, отвечал я, ибо любил угощать коллег… за счет Государства (сам я не пил, а руки привык мыть с мылом, а не протирать спиртом, даже после самых гнилых ― в прямом смысле этого слова ― «клиентов»).

Первый перекур сделали, когда кончалась тайга, и начиналось побережье Океана. Воздух уже был другой, другого мира: тревожного, манящего своей бесконечностью и открытостью, своей мощью. Все вывалили из машины и начали готовить полянку, а на ней стол и сиденья из валежника. Я в этом участие не принимал, ибо числился все же гостем (по штату в опергруппе не должно быть врача) и имел свою задачу ― вовремя выставить спирт. Стол завалили богато ― от украинских домашних пирогов и свиной колбасы Прокопыча, до копченой севрюги и чавычи, Савчука. Зелени было тоже предостаточно: лук, чеснок, черемша. Надюша обеспечила Колю японской салями (которая на этом импровизированном столе и в окружении добротных отечественных продуктов выглядела жалко и нелепо). Налегли мощно. Не столько на еду, сколько на питье ― медицинского спирта! Пили 96% спирт, не разбавляя его водой. Выпивали военного образца алюминиевую кружку залпом, да еще смаковали, и меня хвалили, что не жмот! Так как время было в обрез, с трапезой быстро покончили и стали грузно заваливаться в машину, каждый, ища для себя уютную «норку» среди ящиков, канистр, баллонов, топоров, стальных канатов, овчинных тулупов, и прочего добра, которого всегда не мало в вездеходе геологоразведки.

Дальше… Дальше ― монотонная, 20-ти часовая (до леспромхоза, где нас ночью ждал ужин) тряска. По лесным ухабам (нам неоднократно, срезая путь, приходилось входить в тайгу, покидая берег Океана, и вновь выходить на побережье), рекам и речушкам протокам, озеркам и болоту, по разнокалиберной гальке, покрывающей все пространство берега Океана. От такой езды очень скоро начинаешь одуревать. Вылезешь, чтобы глотнуть свежего воздуха в кузов, но быстро замерзаешь от пронизывающего до костей ветра, а если вездеход бежит по тайге, то нужно, сидя в кузове, то и дело нырять от сучьев и веток: не то, что глаз можно лишиться, ― самой головы!

Дорогой каждый что-то жевал (курить выбегали в кузов), что-то бурчал себе под нос… Коля дважды мочился прямо себе под ноги, брызгая потом на это место бензин ― как будто запах бензина лучше, чем запах мочи! На него никто не обращал никакого внимания… Все мрачно и тягостно в целом молчали. Угрюмо молчали!

Часов так через пятнадцать пути, вдруг всех словно прорвало.

– Спирту. ― Тихо и очень твердо сказал Соболев.

– Спирту! ― взвизгнул Савчук.

– Спирту! ― в голос рявкнул Прокопыч и пропищал Колька.

Я, было, попытался сказать «нет» и даже загородил бутыль спиной… Но в миг оказался с нею разлучен. Меня чуть не разорвали пополам, ибо одновременно рванули от бутыли Прокопыч и Соболев. Я сдался:

– Нате, жрите! Что на обратном пути делать будете?

Но, находчивый Колька тут же всех успокоил:

– А ты, по праву старшего, конфискуешь спирт для медицинских целей у фельдшерицы…

При этих словах все вдруг помрачнели, замолчали и задумались, ― что нас ждало впереди? Пока мы владели только первичной информацией ― «беспорядочная стрельба в поселке между русскими охотниками и гиляками и четыре трупа, как минимум!» Но в такой угрюмой прострации пребывали не долго. Очень скоро начали пить спирт, на сей раз, ничем не закусывая. Потом, один за другим, прямо с кружкой в руках или даже у рта, валиться на дно вездехода, погружаясь в глубокий наркотический сон с громким, потрясающим кабину и заглушая шум мотора и посторонние звуки, всеобщим храпом. Последним упал Колька. Как раз на то самое место, на которое писал… Меня тоже одурманили сон, монотонность, запахи и усталость, и я стал видеть какие-то ярко зеленые и синие сны. Так домчались до леспромхоза.

…Вдруг, как бы издалека, слышу кричит Олег Савчук приказным тоном, снабжая каждое слово матом:

– Менты поганые! Алкаши, ё*, в мать! Подъем! К бою готовьтесь. Прибыли!

Я сразу проснулся ― голова ясная. Первое, что понял, что вездеход стоит. Тихо. Мужики нехотя, лениво и вяло начали просыпаться и приходить в себя. Олег передергивал свой «ТТ» (прокуратура была вооружена, чем попало), проверяя, полна ли обойма. Все кряхтели и стонали (выпито спирту было изрядно). «Ну и вояки, ― подумал я. ― Перестреляют нас охотники, как белок: одна надежда на водителя ― он не пил, и стрелок, как нам его представили, великолепный». В такой ситуации и я ― не последняя пешка! Пришлось достать свой кольт и тоже проверить его боеготовность.