Джеймс Воган: Как пережить измену

"Все, что идет на пользу мне и не причиняет боли Пегги и другим людям, является допустимым. А если она ничего не знает, то и не может испытывать боль." Затем я украсил это самооправдание идеей, согласно которой Пегги выигрывает от того, что я становлюсь более искусным любовником и обретаю более позитивное отношение к жизни. Сначала эти рассуждения не казались мне самооправданием. Я хотел избежать угрызений совести и поэтому верил в свою искренность. На протяжении многих лет я сталкивался с мужчинами, изменявшими своим женам. Все мы стремились считать себя нравственными и заслуживающими доверия. Теперь я понимаю, что такой образ мыслей является ошибочным, но тогда никто не убедил бы меня в этом. Радостное возбуждение буквально захлестывало мою душу.

Оказалось, что нас с Лайзой объединяет также любовь к теннису. На третий день мы отправились вместе в Форест-Хиллз, чтобы посмотреть чемпионат США. Я боялся встретить кого-то из знакомых. Не знал, как держать себя в такой ситуации. Я все ещё испытывал смущение и думал, что могу угодить в неловкое положение. Эта тревога оказалась единственным запомнившимся мне проявлением чувства вины. Она была достаточно явственной для того, чтобы быть замеченной, но не настолько сильной, чтобы заставить меня изменить мое поведение.

Подходя к воротам Форрест-Хиллз, мы столкнулись с Дэном теннисистом-любителем и моим товарищем по колледжу. Я представил Лайзу в качестве моей приятельницы. Мы поболтали несколько минут. Дэн держался так, словно считал присутствие возле меня красивой блондинки чем-то совершенно нормальным. Это меня несколько успокаивало, но все же в моей голове возникали вопросы. "Что он будет говорить? И кому? Насколько вероятна его встреча с Пегги? Не следует ли мне найти его позже и попросить держать язык за зубами?"" Я сохранял внешнее спокойствие, но мое сердце билось учащенно.

Я поделился с Лайзой моими опасениями. Мы невольно смеялись, обсуждая ситуацию. Дэн по-прежнему жил в Джексоне, штат Миссисипи, где мы когда-то подружились. Джексон казался удаленным от Нью-Йорка на миллион миль. Я не видел Дэна несколько лет, но мы все же поддерживали связь. Говоря о моем беспокойстве, я решил, что Дэн достаточно искушен в житейских делах и вряд ли упомянет нашу встречу с разговоре с кем-то. Мое предположение оказалось правильным. Впоследствии мы с Пегги не раз проводили время с Дэном, и он ни упоминал свою встречу со мной. Позже я понял, что большинству мужчин можно доверять в этом отношении независимо от того, изменяют они своим женами или нет.

Лайза отнеслась к моей тревоге с пониманием. Она слушала меня без всякой неловкости. Она не намекнула мне на то, что считает мои опасения глупыми, не посоветовала выбросить их из головы. Она принимала меня таким, каким я был - вместе с моими страхами. Она не пыталась изменить, не демонстрировала своего превосходства. Воспринимала все совершенно спокойно и трезво, что придавало нашим отношениям особую привлекательность.

Думаю, эта способность Лайзы принимать реальность объяснялась двумя факторами. Во-первых, достоинствами её личности. Она подходила к себе самой и к другим людям с одинаковыми мерками. Несомненно, она научилась этому в прошлом. Это давалось ей без всяких усилий. Во-вторых, ей было проще мириться с теми слабостями, которые она видела во мне, сознавая временный характер наших отношений и ограниченность наших взаимных обязательств. Брак или прочный союз - совсем другое дело. При возникновении постоянной привязанности большинство из нас тотчас начинает пытаться изменить партнера, сделать его тем идеальным человеком, с которым мы хотели бы жить. Так поступали с нами родители, поэтому нам знаком этот процесс. Такое поведение легко оправдать, потому что все делает "в наших же интересах".

Другой соблазн, которому мы поддаемся в постоянном союзе, заключается в том, что мы пытаемся влиять на чувства наших любовных партнерах особенно на неприятные чувства. Похоже, я не знаю ни единого человека, который не попадал хотя бы в одну из этих ловушек. Я не считаю, что такое положение дел является неизбежным, что его нельзя изменить. Оно - следствие мощного воспитания, которое обрушивается на нас в детстве. Нас приучают судить и оценивать себя и других, а не принимать людей такими, какие они есть. Этот подход укоренился в нас очень глубоко, мы считаем его само собой разумеющимся. Мы не сознаем, что можем научиться жить иначе.