Элизабет Стюарт: Великодушные враги (Право на измену)

Ночь выдалась на редкость ненастная, и рассвет с трудом пробился сквозь тьму. Стояла дождливая пора, промозглая сырость охватила Шотландскую низменность от бурных морей Солуэй-Ферта до мрачной пограничной крепости Бервик.

Всю ночь над равниной свистел и завывал ветер, но к утру наступило странное затишье. Джонет Максвелл поежилась и положила в огонь еще один брикет торфа. Холод проник в роскошные, увешанные гобеленами залы, хотя стены замка Берил были восемь футов толщиной.

Она отошла от камина и села, рассеянно перебирая шелковые нити, которыми вышивала покров для алтаря, потом со вздохом потянула к себе длинный отрез белоснежной льняной ткани. В этот день ей никак не удавалось сосредоточиться на работе, хотя праздность была во сто крат более тягостной.

Эхо чьих-то торопливых шагов послышалось под каменными сводами коридора. Кто-то спешил с известием… Господи, хоть бы это Роберт дал о себе знать! Забыв о том, что собиралась заняться рукоделием, Джонет поднялась в нетерпеливом ожидании, не обращая внимания на шелковые нити и ткань, соскользнувшие на пол.

Дверь была открыта, но гонец почтительно остановился на пороге, его максвелловский мундир ярким пятном выделялся в полумраке коридора. Джонет набрала в грудь побольше воздуху, стараясь не выдать голосом своего волнения. Ничего хорошего не будет, если этот человек узнает, как сильно она встревожена.

— Входи, Нил. Что нового?

Бородатое лицо вестника расплылось в широкой улыбке.

— Новости, которых вы, я думаю, давно заждались, госпожа. Наконец-то лорд Мьюр возвращается. Даже в такую непогоду дозорные разглядели с башни его алое знамя.

— Слава Богу!

Слова сорвались у нее с уст прежде, чем Джонет успела их удержать.

Она бросила виноватый взгляд на начальника гарнизона, но он в ответ улыбнулся еще шире.

— Мне и самому было немного не по себе, — признался Нил. — Целых четыре дня… Не похоже на моего господина так задерживаться, не давая о себе знать.

— Думаю, это все из-за погоды, — рассудительно заметила Джонет. — А я уж боялась, что его зарезала шайка разбойников или какой-нибудь незваный гость с английской границы.

Она непринужденно улыбнулась собеседнику, которого знала с детства. Нил Максвелл был такой же неотъемлемой частью замка Берил, как лабиринт извилистых коридоров или розоватые, сложенные из песчаника стены.

— Он нас обоих выбранит и назовет заячьими душами, если мы расскажем о наших страхах.

— Пусть так. Для меня его брань будет музыкой.

Джонет бросила на него взгляд, полный понимания.

— Верно.

Нил ушел готовиться к встрече отряда, а Джонет приблизилась к окну. Всю неделю стояла сырая ненастная погода, но сейчас назойливый апрельский ветер, казалось, ненадолго стих. Частый прерывистый дождик за стенами замка Берил превратился в сплошной ливень, скрывший от взора прекрасный вид на зеленеющие к югу холмы Шотландии.

Джонет улыбнулась, позволив себе сбросить напряжение впервые с тех пор, как ее дядя и опекун Роберт Максвелл уехал на юг. Неизвестно откуда взявшаяся банда разбойников, на редкость свирепая и безжалостная, опустошила одно из его имений, и он бросился за ними в погоню.

На первый взгляд в этом нападении не было ничего из ряда вон выходящего: от подобных набегов они страдали два-три раза в год. Грабители — как англичане, так и шотландцы — вечно рыскали по дорогам приграничного графства, но мало кто из них мог противостоять обученным и хорошо вооруженным солдатам, возглавляемым опытными командирами. Однако банда, появившаяся этой весной, оказалась не только чрезвычайно многочисленной, ею явно управляла чья-то умелая рука. Налеты совершались стремительно, и было очевидно, что их кто-то тщательно готовит.

Несмотря на все заверения дяди, Джонет не могла не тревожиться, когда он отправился на юг. В Шотландии было так неспокойно, что англичанам ничего не стоило собрать на границе армию недовольных и повести ее на богатые шотландские имения, расположенные поблизости. Подобное уже случалось не раз.

Однако карательная экспедиция, видимо, прошла без осложнений: Роберт возвращался домой, и все ее волнения оказались напрасными. По крайней мере пока.

Сильно щуря свои зеленые глаза, Джонет старалась разглядеть в сумраке ненастного дня знакомую фигуру любимого дядюшки. Она едва различала солдат, бредущих под проливным дождем. Все они кутались в плащи или в пледы, ни одного нельзя было узнать.