Элизабет Стюарт: Великодушные враги (Право на измену)

— Итак, госпожа Максвелл, мы встретились вновь, как я и обещал несколько месяцев назад.

Джонет почувствовала, как от трудно скрываемого отвращения дрожь пробегает у нее по позвоночнику. Но, хотя дядя и счел бы ее теперешнее поведение несовместимым со строгим кодексом чести Максвеллов, ей хотелось поскорее узнать о его судьбе. Она не могла просто стоять и ждать.

— А… мой дядя? Он вас сопровождает?

— К величайшему моему сожалению, нет. Вернее, пока еще нет, — губернатор через силу улыбнулся. — Но это лишь вопрос времени. На поиски брошена личная стража короля, за голову Мьюра назначена награда в двести фунтов, так что ему не придется рассчитывать на помощь местных жителей. Его арест и осуждение предрешены.

— Двести фунтов! — Джонет охватило бессильное отчаяние. Сеть вокруг ее дяди затягивалась: такая огромная сумма могла даже друга превратить в доносчика.

— Зачем вы все это делаете? — воскликнула она вслух. — За что вы его так ненавидите?

— Мьюр — предатель. Он открыто напал на нас, когда Ангус перевозил Якова и его двор из замка Эрмитаж в Эдинбург.

— Это ложь! Мой дядя ни за что на свете не выступил бы против короля.

— Могу вам представить по крайней мере сотню людей, включая графа Аррана, готовых под присягой утверждать обратное. Он был с нами, когда мы угодили в засаду.

— Арран? Как удобно! — вскричала Джонет, и ее звонкий голосок зазвенел сарказмом. — Всем известно, что Арран готов прыгать через кольцо по приказу Ангуса!

— Вся страна будет прыгать через кольцо, если поймет, что это ей на пользу, — с ядовитой любезностью согласился лорд-губернатор. — Мьюр, к примеру, очень скоро это поймет. Он пойдет на плаху, сознавая, что потерял свое доброе имя, честь, словом, все, что ему дорого. Он горько пожалеет о том дне, когда счел, что я и мои близкие ему не ровня, — тут Мэрдок самодовольно ухмыльнулся. — Подумать только, сколь низко пали великие мира сего!

Джонет презрительно скривила губы:

— И какой мусор всплывает наверх!

Удар оказался для нее полной неожиданностью. Рука губернатора обрушилась на щеку девушки с такой силой, что ее голова откинулась в сторону и ей едва удалось устоять на ногах.

Джеймс Дуглас сделал было шаг вперед, но тут же спохватился и отступил. Только в его глазах, когда он посмотрел на губернатора, открыто сверкнуло презрение, но он тотчас же отвел взгляд.

Джонет не сводила глаз с Мэрдока Дугласа. Ни разу в жизни ни один человек не поднял на нее руку. Роберту Максвеллу не нужно было прибегать к силе, чтобы воспитывать своих женщин.

Щека горела и болезненно пульсировала, но усилием воли Джонет сдержала желание потереть ее рукой. Она вскинула голову, взглядом бросая вызов губернатору.

— Я полагаю, вы можете забить меня до смерти, если это доставит вам удовольствие, сэр. Вы — Дуглас, и те немногие, кто осмелился вам противостоять, были либо убиты, либо затравлены и изгнаны за пределы Шотландии. Но это не меняет положения дел. И вашей сущности тоже.

Мэрдок глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь овладеть собой. Он, видимо, осознал, что зашел слишком далеко.

— Прошу у вас прощения, госпожа. Проявите снисхождение к человеку, у которого сдали нервы. Как-никак я два дня и две ночи провел без сна на болоте. Не сомневаюсь, мы сумеем найти общий язык и поладить друг с другом. По правде говоря, нам ничего другого не остается, — он сухо улыбнулся ей. — Замок Берил и прилегающие к нему земли дарованы мне в награду за службу королю. Разумеется, я не намерен выгонять вас из вашего дома. Я подал прошение лорд-канцлеру о предоставлении мне опеки над вами и вашими землями.

Его слова оказались для нее ударом куда более страшным, чем только что нанесенная пощечина. Джонет с трудом подавила желание протестовать. Можно было не сомневаться, что Ангус удовлетворит просьбу своего прихвостня. Отныне она станет пленницей Мэрдока, а он воспользуется этим, чтобы принудить ее к браку со своим сыном. Таким образом алчное племя выскочек Дугласов законным путем вступит в союз с гордым старинным родом Максвеллов и завладеет его землями. И при этом Ангусу не придется даже раскошелиться на вознаграждение Дугласу. Однако Мэрдок, как оказалось, еще не закончил свою речь. Джонет заставила себя сосредоточиться.

— Сейчас я вас оставлю, госпожа. Мы поговорим позже. Я пришлю вам ваших служанок, можете поужинать в своих покоях. Говорят, утро вечера мудренее, и я уверен, что на свежую голову мы с вами найдем взаимопонимание.