Джеймс Воган: Как пережить измену

Мне не было нужды спрашивать, любит ли он Джейн. Это было очевидным. Взгляды и прикосновения, которыми они обменивались, их манера беседовать друг с другом говорили о настоящей любви. Находиться с этими людьми было приятно. Их отношения казались мне особенными, необычными. Хотя они встречались уже достаточно долго, их окружала аура радостного волнения, они казались счастливыми заговорщиками. Каждый из них получал то, в чем нуждался, не обременяя себя скучными обязанностями, сопутствующими браку или длительной совместной жизни.

Питер, которому было за сорок, имел хорошее финансовое положение и заботился о своей карьере. Двадцатидевятилетняя Джейн была моей ровесницей, обладала привлекательной внешностью и обаянием. Она работала и жила одна. Иногда они проводили перерыв на ленч в её квартире. Иногда встречались вечером - Питер объяснял свои задержки служебной необходимостью. Периодически он ночевал с Джейн в принадлежавшей компании манхэттенской квартире, брал молодую женщину с собой в деловые поездки. Похоже, они делали то, что хотели, не предъявляя друг к другу чрезмерных требований.

В течение нескольких месяцев моя реакция на эту связь неоднократно менялась. Сначала я пребывал в растерянности и осуждал их. Потом у меня появилось любопытство. Я постоянно задавал себе вопрос: "Как ему удается избегать осложнений?" Наверно, моей самой устойчивой реакцией было восхищение. Такой образ жизни не укладывался в рамки моих представлений, но казался заманчивым. В то время я ещё не мог представить себя в роли Питера. Это подтверждалось и тем, что после каждой встречи с этими людьми я рассказывал о них Пегги, делился с ней своим изумлением. Она также была потрясена. Отчасти каждый из нас признавал такую связь порочной, но мы были так заинтригованы происходящим, что не могли игнорировать его или безоговорочно осуждать.

Пегги:

Мне было трудно поверить в реальность того, что Джеймс рассказывал мне о Питере и Джейн. Казалось, что Джеймс вращается в другом мире, который я не могла полностью понять. Меня пугало то, что Джеймс сильно меняется. Я чувствовала себя немного лучше оттого, что он подробно рассказывал мне о своих поездках. Но мне было трудно мириться с ними. Нашим детям исполнилось три года и один год. Вики родилась в 1962 году, примерно в то время, когда Джеймс начал путешествовать. В 1964 году, когда на свет появился Энди, Джеймс проводил вне дома довольно много времени. Я оставалась одна с детьми, пока он странствовал по всему свету, и ужасно скучала по нему. За первые семь лет нашего брака мы не провели порознь ни одной ночи.

В мае 1966 года Джеймс предложил мне поехать вместе с ним в Европу. Я хотела отправиться туда с ним, но боялась оставить детей одних. К тому же совместная поездка была слишком дорогой для нас. С другой стороны, мы не знали, когда нам снова представится такая возможность. Сестра Джеймса согласилась взять наших детей к себе, и я полетела с мужем.

Участники конференции напропалую флиртовали друг с другом, но я почти не обращала на это внимание. Я была слишком возбуждена путешествием и к тому же отличалась большой наивностью. Я думала, что все это не имеет ко мне никакого отношения. Я полностью доверяла Джеймсу и считала, что он подобно мне верит в то, что супружеские отношения должны быть моногамными. Позже я осознала, что его взгляды уже тогда стали меняться, и он мог завести роман с другой женщиной.

Джеймс:

Я удивился тому, что Пегги почти не обращала внимания на ухаживания, которые мы видели во время конференции. Двое моих уважаемых коллег, жены которых остались в Штатах, откровенно конкурировали между собой за благосклонность одной женщины. Я знал этих людей примерно четыре года и считал их счастливыми мужьями. Я стал понимать, что адюльтеры - явление гораздо более распространенное, чем мне казалось ранее. Очевидно, внебрачные связи не были привилегией немногих безнравственных негодяев. Двое моих коллег обладали цельными характерами и серьезным отношением к жизни. Они пользовались всеобщим уважением. Поскольку мое отношение к ним было совершенно позитивным, мне было трудно осуждать их поведение. Оно казалось мне скорее забавным.

Не осознавая полностью те изменения, которые претерпел мой образ мыслей, я начал относиться к внебрачным связям с большей терпимостью. Все выглядело очень просто. Казалось достаточным разделять одновременно две противоречивые идеи и верить в то, что жена никогда не узнает правду. Вот как я рассуждал: "Честный в целом человек вправе обманывать свою жену, если он способен оставаться не пойманным. В конце концов то, чего она не знает, не может причинять ей боль."