Манфред Лютц - Жизнь может быть такой простой. Жизнелюбие без одержимости здоровьем

Во всяком случае, психоанализ Зигмунда Фрейда вполне подходит для замены религии. Тем не менее нельзя отрицать, что психоанализ как метод лечения может быть эффективен; также есть много серьезных психоаналитиков, которые благодаря основательному самоанализу понимают угрозу нарциссизма в их профессии и ясно отвергают любую попытку поклонения им как гуру со стороны их пациентов.

Некоторые другие позже возникшие психотерапевтические направления установили, напротив, значительно меньше стоп-знаков на дороге к запасной религии. С самого начала они охотно выступают как истинные и единственно верные учения, отодвигая в тень все уже существующие направления. Религиозная борьба, отслоения, образование сект и преследования еретиков – последствия, которых в истории психотерапии великое множество. При такой ожесточенной борьбе между различными формами несговорчивости исключено было прежде всего одно – жизнелюбие.

Со временем небо над спорящими партиями прояснилось. Умные представители разных сторон поняли, что все направления психотерапии предлагают различные более или менее полезные точки зрения на психические проблемы. Научная теория прежде всего и новое терапевтическое исследование эффективности создали атмосферу трезвости и почтительной кооперации между школами. Это отрезвление привело к тому, что психотерапию в кругах специалистов снова рассматривают более, чем просто технику, которая иногда помогает и редко вредит. Это для одной из форм лечения, которая не претендует на создание счастья в жизни, неплохой результат. Потому что и здесь остается старый фармакологический принцип – у терапии, не имеющей побочных влияний, предположительно также нет и действия.

Но общественность уклоняется от этого разоблачения психомира и не воспринимает падения богов. Так легко она не отдает свои иконы счастья. В психоверующем народе по-прежнему господствует пылкий психокульт вплоть до сектантского фанатизма. Это ведет к тому, что психорынок все еще испытывает бум. И если клиентура хочет этого, он не отказывается продавать психологические техники как эзотерическое вероучение – совершенно в буквальном смысле. Так как там, где есть спрос, предложения в рыночном обществе ориентируются на него. В тени псевдорелигиозной психодеятельности злорадно потирает руки старый Карл Маркс, который находит здесь подтверждение своей теории базовой надстройки, в остальном давно устаревшей. За некоторым искусственным шумом битв между различными терапевтическими направлениями, которые явно безрезультатно спорят об истине, стоят часто серьезные материальные интересы.

Все же было бы несправедливо искать в учении Карла Маркса, рожденного в XIX веке в Трире, сарказм по отношению к психологии, истоки которой надо искать у Зигмунда Фрейда, рожденного в XIX веке во Фрайберге. Так как в принципе они братья. XIX столетие было очаровано духом детерминизма: тогда думали, что у всего есть причины, и если их знать (а заодно и законы природы), то можно точно предвидеть все. Если бы это действительно было так, то это стало бы концом «Тагесшау» [10] Телевизионная программа новостей. еще до ее изобретения, так как более не нашлось бы ничего нового для обозрения. Для этого, естественно, нужно было бы знать все законы природы без исключений. И правда: в конце века Эрнст Геккель в своей знаменитой книге «Всемирные загадки» с бурным оптимизмом представлял себя уже у цели, перед решением всех загадок.

Детерминизм был, так сказать, проектом генома XIX столетия. Более того: он был его запасной религией. Началом всему этому послужило парадное выступление математика Пьера Симона Лапласа, который объяснял императору Наполеону новейшую естественнонаучную картину мира. Когда он закончил и с гордой самоуверенностью посмотрел на императора, властитель практически всей Европы задал короткий вопрос: «Et Dieu?» (А Бог?) Математик гордо выпрямился перед императором и проронил: «Бог? Я больше не нуждаюсь в этой гипотезе!» Разумеется, в то время это было довольно смело – не нуждаться в такой гипотезе, – несмотря на то, что Всевышний в качестве затычки для всего того, что мы еще не можем объяснить, – самая большая ошибка веры. Во всяком случае, Господа Бога послали на пенсию и смастерили себе вместо него импозантные «научные мировоззрения». Так марш научного прогресса с высокопарным пафосом запасной религии зазвучал по всему XIX веку.