Марта Стаут - Социопат по соседству [Люди без совести против нас. Как распознать и противостоять] [litres]

В долгосрочной ретроспективе социопатические призывы к жалости кажутся дикими. Скип сломал руку секретарше и при этом не сомневался, что заслуживает симпатии. Дорин Литтлфилд талантливо исполняла роль сотрудницы, по уши загруженной работой и к тому же слишком чувствительной, чтобы выносить боль своих пациентов. Находясь в тюрьме, «милая Барбара Грэм» пыталась через журналистов разжалобить общество: мол, несправедливое обвинение мешает ей осуществлять надлежащий уход за ее детьми. А что касается лагерей смерти – на допросах 1945 года, которые предшествовали трибуналу в Нюрнберге, охранники говорили, насколько ужасно было работать в крематории из-за запаха  [43] на допросах 1945 года, которые предшествовали трибуналу в Нюрнберге. – R. Overy. Interrogations: The Nazi Elite in Allied Hands, 1945 (New York: Viking Penguin, 2001), p. 373. . Это подтверждает британский историк Ричард Овери, опрашивавший военных преступников, – охранники жаловались ему, что им было трудно есть свои бутерброды на работе.

Социопаты не имеют никакого отношения к общественному договору, но они знают, как использовать его в своих интересах. И в целом, я уверена, если бы дьявол существовал, он бы хотел, чтобы мы пожалели его.

Принимая решение о том, кому доверять, помните, что комбинация хронического асоциального поведения с давлением на жалость это и есть предупреждающий знак на лбу бессовестного. Человек, чье поведение включает две эти особенности, не обязательно является убийцей или просто жестоким, но все же с ним, вероятно, не стоит дружить, вступать в деловое партнерство, просить позаботиться о ваших детях или мечтать о браке с ним.

А как насчет самой ценной составляющей социального контракта? Насчет любви?

Вот история одной женщины, которая никогда не попадет в шестичасовые новости.

Моя пациентка Сидни не была симпатичной. В сорок пять у нее были вечно грязные светлые волосы, которые казались серыми, а ее фигуру никто бы не назвал сексапильной. Но у нее был прекрасный интеллект и длинный список профессиональных достижений. В университете в ее родном штате Флорида она получила должность доцента кафедры эпидемиологии еще до своего тридцатилетия. Сидни изучала воздействие на людей веществ, с помощью которых лечат болезни аборигены, и до замужества она много путешествовала по Малайзии, югу Америки и странам Карибского бассейна. Переехав из Флориды в штат Массачусетс, она стала консультантом в группе этнофармакологии, базирующейся в Кембридже.

Мне очень нравилась ее мягкая манера держаться и задумчивое, интроспективное отношение к жизни. И я прекрасно помню нежное тепло ее голоса во время пятнадцати сеансов терапии, которые мы провели вместе.

Сидни развелась с человеком по имени Люк. Развод истощил ее сбережения, заставив влезть в долги. Она хотела получить опеку над своим сыном Джонатаном, которому было восемь, когда мы познакомились, и всего пять во время развода.

Люк затеял дорогостоящую тяжбу не потому, что любил Джонатана, – его разъярило то, что Сидни выгнала его из своего дома. В этом доме в Южной Флориде был плавательный бассейн, а Люк обожал плавать в бассейне.

– Он жил в убитой маленькой квартирке, когда я встретила его, – рассказывала мне Сидни. – Вероятно, это должно было сразу послужить мне предупреждением. Тридцатипятилетний мужчина, учится в магистратуре в Нью-Йорке по специальности «городское планирование» и живет в таких условиях. Но я проигнорировала это. Люк с восторгом говорил о большом бассейне, который был поблизости от его дома, поэтому, узнав, что у меня есть собственный бассейн, он был счастлив. Что я могу вам сказать? Мой муж женился на мне из-за бассейна… Ну, это не совсем правда, но бассейн определенно сыграл свою роль.

Сидни не стала разбираться с истинными чувствами Люка по отношению к ней, потому что ей казалось, что она нашла что-то редкое: умного, привлекательного мужчину без жены и без бывших жен, чьи интересы, в общем-то, были схожи с ее интересами, и к тому же он с ней хорошо обращался.

– Должна сказать, что сначала все было прекрасно. Он ходил со мной в разные места, дарил мне цветы. Прекрасно помню все эти стрелиции в длинных упаковках, великолепные оранжевые цветы. Мне пришлось пойти и купить для них высокие вазы. Люк был очень любезным, и ему, конечно, не отказать в обаянии. Нам было о чем поговорить, он был человеком науки, как и я, по крайней мере, я так думала. Когда я встретила его, он работал над проектом планирования. Мы с ним познакомились в университете. Отличное место для знакомства, правда? Он говорил, что мы похожи, и я ему поверила.