Как и Жюстин, ее травили, потому что ее заподозрили в злоупотреблении своими привилегиями. И, разумеется, это более весомый повод изводить людей, чем, допустим, рождение детей вне брака. Но огромное количество людей, переживших только что железнодорожную катастрофу, обвиняли женщину, только что пережившую железнодорожную катастрофу, в том, что она слишком привилегированна. Фраза «злоупотребление привилегиями» как будто дает право набрасываться на кого угодно по собственному выбору. Термин начал обесцениваться, и из-за этого мы теряли способность сочувствовать и видеть черту между серьезными и несерьезными проступками.
* * *
Я приехал на нью-йоркскую телестудию на запись видео о книге. Передо мной снималась женщина-доктор, она записывала свой ролик.
– О чем ваша книга? – спросила она меня.
– Об онлайн-шейминге.
– О, а вы читали тот отрывок в «Нью-Йорк таймс»? – спросила она.
– Я его написал.
– Вы, должно быть, так счастливы!
– Вообще-то, не очень, – сказал я.
– Почему? – спросила она.
– Потому что на него довольно негативно отреагировали, люди считают, что я расист, – ответил я.
– И чего вы хотите? – спросила она.
Повисло молчание.
– «Ксанакса» [60] Популярный в США лекарственный препарат, используемый для лечения тревожных состояний.
, – сказал я.
Она достала блокнот и выписала мне рецепт на шестьдесят таблеток «Ксанакса». После этого я стал не таким тревожным. Но как будто заторможенным. Пришлось выбирать между тревожностью и заторможенностью. Впоследствии я рассказал об этом комику Джо Рогану. «Добро пожаловать в Америку, – ответил он. – Это для всех нас дилемма. Заторможенный или тревожный».
* * *
Колонка Питера Брэдшоу в «Гардиан» оказалась невероятно ошибочной. Моя история о Жюстин не стала переломным моментом. Твиттер-шейминг никуда не делся. Он в сумасшедшем темпе набирал ход. Некоторым из жертв, вроде Жюстин и дамы со скрипкой, было легко сочувствовать. Они совершили какой-то абсолютно идиотский промах – вроде ученого Мэтта Тейлора, который запустил космический аппарат за 310 миллионов миль [61] 1 миля равна 1,6 км.
, посадил его на поверхность кометы, но комментировал ход миссии в неприличной рубашке. Рубашка – которую ему подарила подруга – была вся в принтах барбареллоподобных девушек в нижнем белье. На него вылилось столько желчи в социальных сетях – «Нет-нет, женщинам та-а-а-а-ак рады в этом сообществе, спросите вон мужика в этой рубашке», – что на следующий день он расплакался в ходе пресс-конференции.
Конечно, Твиттер был прав насчет жуткого гендерного дисбаланса в науке, но все равно: он только-только посадил на комету модуль – впервые в истории человечества, – а теперь плакал в телевизоре. Мне было так жаль его, потому что его страдания были буквально видны и оказались у меня перед глазами, в то время как страдания женщин, которым не удается совершить научный прорыв, менее заметны, более системны и не так слезливы? Или мне было так жаль его, потому что он был личностью – простым парнем, который принял на себя основной удар из-за огромной проблемы, которая лежала вне сферы его влияния? Возможно, всего понемножку.
Некоторым людям его слез и извинений оказалось недостаточно. «Я лично надеюсь, что в один прекрасный день (когда он будет не так сильно занят) Тейлор скажет что-то еще на эту тему и докажет, что он понимает, что не так с его рубашкой», – написал в блоге научный редактор «Вашингтон пост».
Другие куда больше заслуживали общественного осуждения. Например, дантист из Миннесоты по имени Уолтер Палмер, который с помощью нанятых гидов выманил знаменитого льва Сесила из национального парка Хуэндж в Зимбабве, где тот обитал, подстрелил его из лука и потом сорок часов выслеживал его, чтобы добить, освежевать и обезглавить. Детали этого события оказались настолько отталкивающими, что соцсети взбудоражились, как никогда раньше. Трое известных мне людей испытали такое отвращение, что опубликовали его домашний адрес и номер телефона на своей странице в Фейсбуке. Один из них позвонил ему посреди ночи, чтобы наорать на него. (Его не оказалось дома.) На следующий день все написали, насколько их шокировала та свирепость, с которой они набросились на новую жертву. Миа Фэрроу – с которой мы периодически обмениваемся твитами – тоже запостила его адрес на свою аудиторию в 654 тысячи подписчиков. Позже она написала мне: «Меня немножко занесло». Кто-то еще в отместку выставил на всеобщее обозрение домашний адрес Фэрроу. И так далее. Шейминг всегда охватывает не только сам проступок.
Читать дальше