Дмитрий Казаков - Человек языкатый

Не зря Хорхе Луис Борхес высмеял эту классификацию в своем эссе «Аналитический язык Джона Уилкинса» [15] El idioma analítico de John Wilkins , перевод Е. М. Лысенко. , сравнив ее с работой неизвестного китайского энциклопедиста, якобы написавшего: «Животные делятся на: а) принадлежащих Императору, б) набальзамированных, в) прирученных, г) молочных поросят, д) сирен, е) сказочных, ж) бродячих собак, з) включенных в эту классификацию, и) бегающих как сумасшедшие, к) бесчисленных, л) нарисованных тончайшей кистью из верблюжьей шерсти, м) прочих, н) разбивших цветочную вазу, о) похожих издали на мух».

Уилкинс, в отличие от предшественников, немало места уделил грамматике: «семантика вещей», или классификация предметов-явлений, у него отражает структуру мира, а «натуральная грамматика», «грамматика вещей» – мыслительные процессы. Грамматики естественных языков для него – ограниченные и деформированные версии натуральной, которую необходимо восстановить и которая покончит с избыточностью, двусмысленностью и нерациональностью естественных наречий.

Этой задаче посвящена третья часть трактата, но, несмотря на все усилия, автор не смог описать нечто целостное: он изложил отдельные куски, не связанные в систему. Однако выдал некоторое количество оригинальных мыслей: например, попытался избавиться от глаголов, поскольку в его языке всего две части речи: частицы и интегралы.

К интегралам («значащая» часть речи) относятся существительные, прилагательные, деепричастия. К частицам («со-значащая» часть речи) – предлоги, союзы, артикли, различные показатели, в том числе соединительный, обозначающий «есмь». Именно он используется, чтобы заменить те глаголы, которые не содержатся в одной из базовых категорий.

Вместо «я ныряю» на языке Уилкинса можно сказать «я есмь ныряющий».

Глаголы же, присутствующие в таблице, например «делать», берутся из нее в виде корня, и к нему присоединяются показатели, говорящие, кто, что, когда и с кем делает. Получается интеграл, который можно дополнять разными частицами, чтобы создать однозначное высказывание.

Просто, рационально? Есть сомнения…

Уилкинс, надо отдать ему должное, попытался отойти от знакомых ему грамматик: английской и латыни, но их влияния все же не избежал. Артикли у него английские, порядок слов тоже, система времен и падежей копирует латинскую, только она еще более сложная, по некоторым подсчетам [16] См.: Frank, Thomas. Wilkins’ Natural Grammar: the Verb Phrase. , у каждого глагола, вроде бы несуществующего, получалось 360 форм.

Это уж точно не просто.

А если еще упомянуть, что Уилкинс придумал такую штуку, как «трансцедентальные частицы» (числом 48), которые позволяют модифицировать смысл слова: меняют пол действующего лица, обозначают сходство, отношения причины и следствия и так далее, то становится совсем грустно.

Естественно, не забыл автор и о пазиграфии: для письменной речи предназначались особые знаки общим числом 58, относящиеся к упомянутым выше категориям его таблицы, каждый представлял собой черту особой изогнутой формы; на нее сверху, снизу и по бокам присоединялись отдельные черточки – элементы грамматических показателей; окончания выражались крючками, в результате получалось нечто похожее на иероглифы. Непонятно только, как все это отражает звуки, произношение… честно говоря, никак.

Да, в конечном счете Уилкинс придумал рацланг, лишенный омонимии, излишней синонимии, исключений из правил, расхождений между написанием и прочтением букв. Но при этом чудовищно громоздкий, трудный для изучения и совершенно непрактичный. Чтобы сказать нечто на этом рацланге, вы должны первым делом совершенно четко осознавать, что именно вы хотите сказать… а часто ли мы, несовершенные человеческие существа, можем этим похвастаться? Да и пользоваться громоздкой таблицей, запоминать похожие друг на друга слова, что отличаются одной-единственной буквой и сливаются в речи… удовольствие ниже среднего.

Если это все в некоторой степени может упорядочить мышление, то для облегчения коммуникации точно не годится. Поэтому ничего удивительного, что про рацланг Уилкинса, несмотря на его проработанность и определенные достоинства, быстро забыли.

В 1992 году в одном из судов США встретились истец – Джеймс Кук Браун и ответчик – Роберт Ле Чевалье. Речь на процессе зашла об авторских правах… на язык. Джеймс Кук Браун утверждал, что является полновластным собственником конланга под названием логлан и что люди, говорящие и пишущие на этом языке, могут использовать его только с разрешения собственника, подписывая соответствующие документы и выплачивая роялти.