Штефан Хаузнер - Даже если это будет стоить мне жизни! Системные расстановки в случае тяжёлых заболеваний и устойчивых симптомов

Целительное действие здесь может оказать примирение с прежним партнером, например, через уважение к его любви и боли и обращенную к нему просьбу приветливо смотреть на больного ребенка, тогда проклятие перестает действовать и, может быть, даже превращается в благословение.

Охота на ведьм

(пациентка с параноидной шизофренией и синдромом дефицита внимания у сына)

По рекомендации врача на расстановочную группу для больных в Мехико приходят 45-летняя пациентка и ее мать. Во время первой расстановки с другой пациенткой дочь становится все беспокойнее и начинает громко спорить с матерью.

Та резко призывает ее замолчать, однако в перерыве дочь уже не унять, и она снова и снова кричит матери, чтобы та ушла. Потом голос дочери меняется, и она словно в панике кричит: «Уйди, дед! Оставь меня в покое!», мать снова пытается ее утихомирить, но дочь размахивает во все стороны руками и. кусаясь и царапаясь, вырывается у нее из рук. Мать уже не знает, как ей бьггь со все нарастающей агрессией дочери. Поэтому я встаю между ними и крепко держу пациентку, пока она не успокаивается.

После перерыва дочь с отсутствующим видом сидит на своем стуле. Я начинаю работать с группой и даю участникам возможность задать вопросы. Тогда она опускается со стула на пол, на четвереньках выползает на середину круга, делает угрожающие жесты и шипит, как дикая кошка. Видя такое поведение своей дочери, мать цепенеет.

Я вопросительно поворачиваюсь к лечащему врачу пациентки. Тот только пожимает плечами и говорит, что знает пациентку всего несколько дней и для него эта похожая на психоз симптоматика тоже что-то новое. Пациентка обратилась к нему в связи с приступами страха, бессонницей и ночными кошмарами.

Нужно что-то делать, и я прошу мать сесть рядом со мной. Ее лицо побледнело, как при шоке. Не успеваю я начать опрос, как дочь замечает, что мать сидит рядом со мной. На четвереньках она медленно приближается к нам, пока не оказывается стоящей на коленях перед матерью. Она шипит и снова начинает агрессивно выкрикивать: «Уйди! Уйди, дед! Оставь нас в покое!» Я спрашиваю мать об этом деде, но она не в состоянии отвечать. Тогда я прошу одного из участников группы в качестве заместителя деда встать за сидящей рядом со мной матерью. Дочь смотрит на этого мужчину и в дикой панике кричит: «Это черт! Изыди, Сатана! Уйди!» К счастью, на курсе присутствует моя коллега и подруга Марианна Франке-Грикш. Я прошу ее встать за дедом в качестве заместителя «черта». У меня есть четкое ощущение, что никому из мексиканцев давать эту роль нельзя. Сидящую рядом со мной мать бьет озноб, теперь она полностью оцепенела. Однако для дочери ситуация меняется. Выражение паники и ужаса исчезает с ее лица, его черты снова становятся человеческими, она начинает плакать и всхлипывает: «Дорогой дедушка! Дорогой дедушка!» Затем она встает и обнимает свою мать и заместителя деда. Марианна смотрит ей в глаза и приглаживает ей волосы. Дочь в изнеможении опускается на колени к матери. Та, все еще онемевшая от ужаса, реагирует механически и, не поднимая глаз, гладит ее по голове.

Когда мать и дочь приходят в себя, я заканчиваю работу, отпускаю заместителей, и мы уходим на перерыв.

После перерыва Ангелика Олвера, организатор обучающей группы, рассказывает следующую историю, которую ей в свою очередь рассказала тетя пациентки. В 1880 году дед, отец матери, жил в маленькой деревне на севере страны. Когда ему было 17 лет, в этой деревне по обвинению в ведьмовстве сожгли молодую женщину. На костре она прокляла всех жителей деревни. Все очень боялись, что ее проклятие навлечет на деревню беду, а еще поговаривали о том, что у деда была с этой женщиной любовная связь. Боясь, что его тоже могут лишить жизни, дед покинул деревню и ушел в город. Его бегство было воспринято как подтверждение того, что он находится под чарами этой женщины, и он никогда больше не решался вернуться в родную деревню.

Через полгода после расстановки принимавшая участие в курсе врач, которая взяла на себя дальнейшее лечение пациентки, прислала мне письмо, основное содержание которого я хочу воспроизвести здесь.

Пациентка очень благодарна, поскольку эта расстановка коренным образом изменила ее жизнь. Теперь она намного лучше спит и больше не видит кошмаров. Психотических кризов в такой выраженной форме у нее тоже больше не было, вследствие чего семья перестала обращаться с ней как с сумасшедшей.