Штефан Хаузнер - Даже если это будет стоить мне жизни! Системные расстановки в случае тяжёлых заболеваний и устойчивых симптомов

Когда отец узнал о беременности, он даже мысли не допустил о том, что может быть отцом ребенка. Для него само собой разумелось, что отцом является тот американец, с которым у женщины была связь. Для него всегда было очевидно, что он останется с моей матерью. Это его приключение оставалось тайной, пока в возрасте 36 лет моя сводная сестра не стала искать и не нашла своего настоящего отца.

С тех пор мы с ней регулярно и хорошо общаемся, пусть и не так часто, поскольку она живет в Америке, а мы в Европе.

Расстановка:

Сначала меня попросили расставить заместителей для меня и моей болезни. Оба заместителя кружили вокруг друг друга, причем моя заместительница демонстративно отворачивалась от болезни и не хотела иметь с ней ничего общего.

Через какое-то время ты попросил меня поставить заместителей для Испании и Германии. Моя заместительница сразу же пошла к Испании и прислонилась к ней. После этого заместительница болезни сделала три шага назад. Ты не поверил этому отступлению болезни, и мне нужно было поставить еще заместителей для моей матери и моего отца, а потом еще заместительницу для матери моей сводной сестры и, наконец, заместительницу для сводной сестры.

Заместительница моей матери не чувствовала никакой связи с остальными расставленными персонажами. Моя мать потеряла своего отца, когда ей было два года. Ее заместительница выглядела так, будто она находится во власти этой ранней травмы. Заместитель моего отца не допускал никаких чувств по отношению к кому бы то ни было и смотрел на всю эту картину вызываюпщм взглядом. Моя сводная сестра и ее мать были на него очень злы.

В этом месте я должна была войти в расстановку сама, меня поставили на некотором расстоянии перед моей сводной сестрой. Я сразу расплакалась. Я чувствовала смесь облегчения и радости от того, что я ее вижу, и сильную грусть из-за такой долгой потери. Также к нам в расстановку была поставлена заместительница для моей младшей сестры, и ты отвернул нас от нашего отца. Я восприняла это как большое облегчение. Я дала место моей сводной сестре вместо моего отца, так сказать, взяла на себя ту ответственность, которую должен был нести он. Я чувствовала, что теперь мне нужно от нее отказаться и передать моему отцу. Он должен нести это сам. Я несколько раз к нему поворачивалась и при этом сразу чувствовала знакомую лояльность. Даже при том, что я знала, что это правильно, мне было трудно оставить его с этим «наедине». Как заключительный образ я помню только нас, трех сестер, в хорошем контакте между собой стоящих на некотором расстоянии спиной к нашему отцу. Насколько я помню, на заднем плане моя мать, наш отец и заместительница болезни образовали группу, которая с интересом смотрела на нас. Где стояли заместители Испании и Германии, я уже не помню. Но вот чего я никогда не забуду, так это твоих слов, что, возможно, я уехала в Испанию, чтобы спасти свою жизнь. И если я теперь снова отсюда уеду, то я должна сделать это с глубокой благодарностью.

В тот же день у меня перестала болеть голова и потек нос. Он тек где-то две недели, а потом я полностью выздоровела. За ото время я приняла решение вернуться с сыном в Германию. С мужем мы договорились взять тайм-аут. У нас с ним хороший, регулярный контакт, и мы пошли на супружескую терапию. Сейчас мы все вместе живем в Германии, и у нас родился второй ребенок. Во время беременности у меня был небольшой рецидив гнойного фронтита и гайморита, с которым удалось справиться при помощи гомеопатического лечения.

Важным пониманием, которое я вынесла из расстановочной группы, было то, что причиной моих сложных отношений с матерью, помимо прочего, была моя лояльность к отцу. Она прекратилась в тот момент, когда я вошла в расстановку и посмотрела в глаза моей сводной сестре. Важным и целительным переживанием для меня стало то, что я смогла с чистой совестью найти хороший контакт с моими сестрами и оставить тяжелое моим родителям.

Только через два года после расстановки я вдруг осознала, что история моей сводной сестры началась в Испании. За полгода до поездки в Швецию мой отец и его друзья во время летнего отпуска познакомились с теми шведками в Тоссе, местечке, которое находится всего в 80 км от Барселоны. Оба американца завязали отношения, и в тот же год отец поехал с ними на Рождество в Швецию. Может быть, в этом кроется причина моего стремления в Испанию, которое я чувствовала уже в детстве?

«Мой отец заразил мою мать СПИДом!»