Штефан Хаузнер - Даже если это будет стоить мне жизни! Системные расстановки в случае тяжёлых заболеваний и устойчивых симптомов

При том что обе чувствуют себя в общем неплохо, они выглядят потерянными и лишенными сил. Поскольку в данном случае речь идет о женском заболевании, я предлагаю поставить за­местительницу для бабушки, матери матери. Пациентка ста­вит ее на небольшом расстоянии от обеих. Внимание замести­тельницы матери сразу же переключается на нее. Однако ба­бушка не обращает на дочь никакого внимания и печально смотрит на пол у своих ног. Заместительница матери не мо­жет к ней приблизиться. Бабушка пресекает любую ее попыт­ку тем. что каждый раз еще больше отворачивается.

Я прошу еще одну участницу в качестве заместительницы лечь перед бабушкой на пол. Та сразу начинает плакать и ведет себя с лежащей на полу заместительницей как с ма­леньким ребенком. После этого заместительница матери го­ворит: «Вот теперь все хорошо!» — и с радостью снова повора­чивается к дочери.

Полгода спустя, в другой расстановочной группе, эта пациент­ка подходит ко мне во время перерыва и говорит: «Ты меня помнишь?» Я вынужден признаться, что не помню. «Примерно полгода назад мы делали расстановку по поводу изменения ткани шейки матки. В связи с серьезным подозрением на рак врачи советовали мне срочно сделать операцию. Когда после расстановочной группы я вернулась домой, я спросила мою мать, не потеряла ли ее мать ребенка. Удивленная мать в ответ спросила: "А кто тебе рассказал?"»

При повторном клиническом обследовании, проведенном через два месяца после расстановки, никаких изменений ткани шейки матки обнаружено не было. Помимо расстановочной работы, пациентка не проходила никакой тера­пии, не получала никакого лечения и ничего не меняла в своей жизни.

Донорство спермы: «Вот твой отец!»

(сын со страхами и депрессией)

Ко мне на прием приходит семья с 12-летним сыном. Родители рассказывают о его выдающихся успехах в школе, но, по их словам, последние два месяца мальчик страдает депресси­ей. Она неожиданно началась после эмоционального сры­ва в школе, и с тех пор он не может один выходить из дома. Вне дома у него начинаются приступы страха, которые со­провождаются учащенным сердцебиением и обильным по­тением вплоть до коллапса. Депрессия становится все глуб­же, и все, что раньше доставляло ему радость, теперь ниче­го для него не значит. Его жизнь все больше заполняют ком­пьютерные игры и Интернет. Он все чаще высказывает опа­сение, что сойдет с ума.

Поскольку прием психотропных препаратов не приносит же­лаемого результата, родители интересуются возможностью гомеопатического лечения.

Я рекомендую им дополнительно принять участие в расстановочной группе. Услышав, что ему при этом присутствовать необязательно, мальчик испытывает облегчение. До сих пор он всегда был в центре внимания любой терапии, и ему казалось, что отвечает за все именно он.

Родители приходят в группу, и мы начинаем расстановку с трех заместителей: для отца, матери и сына. Сначала я прошу, чтобы их расставила мать, заместители запоминают свои позиции, а потом я прошу, чтобы расстановку сделал отец.

Образы отличаются друг от друга незначительно. В обеих расстановках сын стоит между родителями и таким образом раз­деляет пару. Заместители образуют полукруг, причем мать в обоих случаях стоит на первом месте, на втором месте слева от нее сын. а затем отец.

Заместительница матери чувствует себя на этом месте плохо, точнее определить свое ощущение она не может, заместитель сына чувствует себя лишенным ориентации, а у заместителя отца такое чувство, что он сюда не относится, чего он странным образом и не хочет.

В надежде внести в расстановку большую ясность, я прошу мать поставить заместителя для симптоматики сына. Она выбирает на эту роль мужчину и ставит его на большом расстоянии позади сына.

Это совершенно сбивает заместителя сына с толку. Ему страшно, у него потеют ладони, его ищущий взгляд беспомощно и все быстрее мечется между заместителем симптоматики и отцом. Такое впечатление, что он сходит с ума. Вдруг его взгляд останавливается на стоящей в расстановке, все еще пораженной его сильной реакцией матери, и он с отчаянием в голосе выкрикивает: «Ты обманула меня насчет отца!» Затем он переводит взгляд на меня и, чуть не плача, повторяет: «Она обманула меня насчет отца!»

Не реагируя на слова сына, клиентка садится рядом со мной и лишенным выражения взглядом смотрит в пол. Прежде чем я успеваю спросить ее о значении этой странной фразы, слова просит ее муж и говорит: «Может быть, важно упомянуть, что я не отец мальчика. Мы уже несколько лет были женаты и хотели ребенка. Но моя жена не беременела. Медицинские обследования показали, что я не могу иметь детей. Мы не хотели отказываться от ребенка и поэтому решили воспользоваться банком спермы. Наш сын ничего об этом не знает!»