Орлов Дмитриевич - Этнос и глобализация - этнокультурные механизмы распада современных наций

Так или иначе, оба течения конструктивизма роднит положение о том, что нации конструируются с помощью усилий культурных элит. В первом случае элиты генерируют национальную идею сами, во втором они с инструментальной целью трансформируют в национальную идеологию (национализм) эпическое и мифологическое наследие этнической общности.

Однако этносимволизм не дает ответа, каким образом сложились исходные этносы, и не раскрывает социальные механизмы формирования и эволюции мифологии и культуры на этнографической стадии развития социума.

Таким образом, этносимволизм претендует на объяснение механизмов социогенеза исключительно с момента формирования этносов со сложившейся культурой, идентичностью и мифологией, из чего следует, что конструктивизм описывает исключительно национальные общности либо их генезис.

Что касается социокультурного направления конструктивизма, то культурное наследие исходного этноса (и, соответственно, этнос как таковой) берется как данность, после чего культурные элиты создают идеологию и политизируют этнос до нации на основе этнического наследия.

Таким образом, оба направления конструктивизма молчаливо признают, что исходные этносы возникли как примордиалистские общности, внутри которых эволюционным образом возникли мифы и этническая культура. Что касается конструктивистских закономерностей, то они появляются только после дифференциации культурных и политических элит и появления относительной самостоятельности политической сферы от социальной жизни общества.

Анализ конструктивистских подходов показывает, что сущностное основание этносов и наций в конструктивизме – это действия политических и культурных элит на основе использования символических ресурсов, включающих также и соответствующие идеологии.

Разница между социокультурным и этносимволическим направлениями заключается во взглядах на механизм генезиса и воспроизводства символических ресурсов, которые либо вырабатываются как результат чистого действия культурных элит, либо являются продуктом трансформации этнической мифологии и культуры в национальную идеологию.

В любом случае, субстанциальной основой существования этносов и наций является некий идеальный символический конструкт, генерируемый культурными и отчасти политическими элитами, вокруг которого и происходит создание общности.

Таким образом, конструктивизм изначально строится на феноменологии общественного сознания, либо игнорируя вопрос существования общностей, как реальных, объективно существующих социальных феноменов, либо объявляя социальные общности, как нации, так и этносы, «воображаемыми общностями», существующими исключительно в индивидуальном либо групповом сознании, и проявляемыми исключительно через сферу массового сознания либо коллективного бессознательного.

Соответственно, сфера общественного бытия конструктивизмом игнорируется как вторичное явление, которое объективируется через массовое поведение культурных и политических элит.

Близкий к конструктивизму инструментализм, восходящий своими истоками к философскому прагматизму, в отличие от примордиализма и отчасти от конструктивизма, не признает объективного социального бытия этносов и наций. Появление и существование данных общностей он связывает с необходимостью индивидов и общностей достигать тех или иных целей, например политической власти или целей экономического характера. Соответственно, принадлежность к общности, будь то этнос или нация, является сугубо ситуативной ролью, результатом сознательного выбора личности или группы лиц для достижения целей.

Инструментализм сближается с широко известной концепцией национальных интересов, как формирующей общность коллективной цели совместной деятельности, проекта совместного будущего. Соответственно, отсутствие такого объединяющего общность проекта общего будущего, носящего отчасти рациональный, а отчасти – идеологический характер, ведет к кризису и деактуализации нации.

Базовый тезис конструктивистов о ситуативном, прагматическом и, как следствие, временном характере принадлежности к любой социальной общности, игнорирует устойчивое и преемственное существование этносов и затрудненность смены этнической принадлежности, даже при желании индивида ее изменить.

Случаи перемены этнической принадлежности даже в современных условиях высокой социальной мобильности достаточно редки, а окончательная интеграция в принимающее этнокультурное сообщество (ассимиляция) часто связана со вступлением в родственные связи и завершается только во втором-третьем поколении даже при доброжелательном отношении принимающей стороны.