Евгений Бульба - Биология и Буддизм. Почему гены против нашего счастья и как философия буддизма решает эту проблему

Шаман племени наверняка был против: огонь дается богами во время лесных пожаров. Он живой – его нужно охранять и кормить вовремя. Он несет в себе дыхание предков и если потухнет, то предки перестанут защищать племя. Такова версия происхождения огня, принятая всеми соплеменниками. Открыв новый способ добычи огня, наш гений убил веру в то, что огонь – живое воплощение душ предков. Мы не знаем, скольких выдающихся ученых казнили в доисторические времена за богохульные открытия. Зная свирепость, с какой мракобесы всех времен расправлялись с людьми, несущими прогресс, можно только догадываться, какие драмы разыгрывались в те давние времена.

Разобравшись в том, что собой представляет научный подход, мы можем сказать, что буддизм и наука как минимум сходны в том, что основой поиска реальности является поиск того, что нереально. Также Дхарма и наука созвучны в том, что в основе нашего развития лежит сначала обучение, а затем исследование и анализ опыта.

Наука предлагает нам путь знания – изучения и осмысления истинного положения дел. Выяснив эволюционные причины своего поведения, мы в состоянии управлять запрограммированными механизмами, чтобы не страдать от последствий – зависимости от еды, секса, статуса, вредоносных эмоций… Осознавая и анализируя свое поведение, вооружившись буддийской философией, чтобы заметить, как мы производим причины будущих страданий, мы можем работать над их искоренением.

Наиболее часто встречающееся возражение, высказываемое в связи с постулатами Четырех благородных истин: «Почему же не всем очевидно, что мы живем в напряжении, в беспокойстве, в неудовлетворенности? Ну а даже если и так, то, может, это нормально?»

В ответ в голову приходит следующее: преступники, проводившие долгие годы в заключении, не знают, как жить на свободе. Они не понимают, что такое свобода, как прокормиться, как правильно вести себя в этом большом мире, где все так непривычно… И зачастую целенаправленно возвращаются за решетку, идут на показное мелкое преступление, лишь бы не оставаться на свободе. А теперь давайте представим ребенка, который родился в тюрьме (допустим, его родители – преступники), и он все детство провел там.

Во-первых,он не знает, что он за решеткой.

Во-вторых,даже если ему докажут, что тюрьма – это еще не весь мир, он все равно не знает, есть ли выход и где он.

В-третьих,даже если ему расскажут, что тюрьма – это не единственный способ бытия и побег возможен, он не знает, что такое свобода, на что это похоже и что с этим делать.

И в‑четвертых,если он все-таки затоскует по свободе, то как именно сможет сбежать?

Может ли быть так, что мы все родились и продолжаем жить за решеткой? И только иногда получаем весточки из внешнего мира. И догадываемся, что границы нашей жизни – это еще не весь, а именно ограниченный мир и есть другой – большой… Иногда смотришь на то, как мы, люди, живем, к каким целям стремимся, что чувствуем, какие ценности у нас превалируют, какие мотивы нами движут, и думаешь: «Да, возможно… Даже очевидно! Мы действительно живем за решеткой!»

Современный человек живет в искусственном мире. Любой горожанин погружен в среду, которая создана другими людьми. Мы не живем в пещерах и не питаемся ягодами, кореньями и мясом диких животных. Мы живем в отапливаемых домах, носим синтетическую одежду и питаемся полуфабрикатами. У такой жизни есть цена – часть из этих искусственных вещей оказываются вредны для здоровья. Отсюда родился стереотип о том, что естественное полезно для здоровья – лесной воздух, парное молоко, простая еда, жизнь в домах из натурального дерева… Все перечисленное действительно полезно, однако нельзя ставить знак равенства между природным и полезным, так же как и между искусственным и вредным. Этот стереотип, возможно, мог бы существовать, если бы современный человек был приспособлен к жизни в естественных условиях, однако на планете почти не осталось мест, где можно выжить в естественной среде, и современный человек очень отличается от своего предка, жившего в пещерах. У нас совершенно нет способности терпеть холод, голод и антисанитарию, которые неизбежны, попробуй мы вернуться в пещеры.