Питер Сингер - Освобождение животных [litres]

(Тут кто-то наверняка с удовольствием отметит, что я наконец-то признал существование значительных различий между людьми и другими животными и тем самым показал ошибочность своих рассуждений о равенстве всех существ. Всем, кому это пришло в голову, я рекомендую вернуться к первой главеи еще раз ее перечитать. Вы обнаружите, что неправильно поняли причину, по которой я призываю к равному учету интересов. Я никогда не делал абсурдного заявления о том, что между нормальными взрослыми людьми и животными нет существенных различий. Я не утверждаю, что животные способны руководствоваться моралью, а лишь говорю, что моральный принцип равного учета интересов должен распространяться на них так же, как на людей. Зачастую необходимо включать в сферу равного учета интересов тех, кто не способен делать моральный выбор, что подтверждается нашим отношением к маленьким детям и другим людям, которые по каким-то причинам не обладают способностью понять саму природу морального выбора. Как сказал бы Бентам, дело не в том, могут ли они делать выбор, а в том, могут ли они страдать.)

Суть этой претензии может быть и иной. Как мы знаем из предыдущей главы, лорд Честерфилд приводил тот факт, что животные питаются другими животными, в качестве аргумента в защиту мясоедения, говоря, что таков «общий закон природы» [404]. Он не пояснял, почему мы должны считать, что по природе своей мы ближе к плотоядному тигру, чем к вегетарианке-горилле или почти вегетарианцам-шимпанзе. Но даже если забыть об этом, упоминание природы в этической аргументации само по себе довольно сомнительно. Природа часто «знает лучше», но мы должны самостоятельно решать, в каких случаях стоит (или не стоит) следовать ее зову. Например, насколько мне известно, война – это естественное состояние человеческого рода, войны вели многие общества, в самых разных обстоятельствах, в самые разные исторические периоды. Но я совершенно не собираюсь идти на войну ради того, чтобы последовать за своей человеческой природой. Мы наделены способностью размышлять о том, как лучше поступить. Эту способность нужно использовать (а если вам нравится апелляция к «природе» и «естественности», можно сказать, что для нас вполне естественно это делать).

Нужно признать, что существование плотоядных животных все же представляет некую этическую проблему для движения за права животных: нужно ли с ними что-то делать? Если бы мы могли истребить все хищные виды на планете, уменьшив тем самым общие страдания, следовало бы нам так поступить?

Один из ответов на этот вопрос прост и краток: отказавшись от права на власть над другими видами, мы должны вообще перестать вмешиваться в их дела. Нужно оставить их в покое. Освободившись от роли тирана, человек не должен брать на себя роль Бога.

Этот ответ отчасти верен, однако он слишком прост и краток. Нравится нам это или нет, но люди действительно больше других животных знают о том, что может случиться в будущем, и из-за этого знания мы можем оказаться в ситуации, когда невмешательство будет преступлением. В октябре 1988 года телезрители всего мира аплодировали успешной попытке американцев и русских освободить двух калифорнийских серых китов, застрявших во льдах у берегов Аляски. Некоторые критики сочли столь масштабную спасательную операцию насмешкой – ведь при этом люди ежегодно убивают около двух тысяч китов (не говоря о примерно 125 тысячах дельфинов, которые каждый год тонут, запутавшись в сетях, поставленных для ловли тунца) [405]. И все же едва ли нашелся бы человек, который счел бы спасение китов дурным поступком.

Поэтому вполне можно представить себе ситуации, в которых вмешательство человека принесло бы пользу животным и было бы оправданно. Но если говорить об истреблении хищных видов, то это совершенно другая проблема. Судя по тому, что происходило ранее, любые попытки внесения масштабных изменений в экосистему влекут за собой гораздо больше вреда, чем пользы. Уже по одной этой причине можно утверждать, что мы не должны пытаться навести порядок в природе, за исключением редких случаев. Нам будет достаточно самим отказаться от бессмысленных убийств и жестокости по отношению к другим животным [406].

Еще одно популярное оправдание нашего отношения к животным состоит в том, что в природе одни животные убивают других. Часто приходится слышать, что какими бы плохими ни были условия на современных фермах, они не хуже условий в дикой природе, где животные замерзают, страдают от голода и где множество хищников; а потому нет смысла протестовать против условий содержания, принятых в современном агробизнесе.