Константин Асмолов - Не только ракеты - путешествие историка в Северную Корею

Что же касается термина пёнчжин, то он проистекает из конкретных требований. По сути, это тот же сонгун, но более конкретно сформулированный. Ведь в рамках нового курса внимание к развитию военного дела остается, а суть сонгун в исполнении лектора заключается именно в этом.

Кроме того, в пёнчжине дополнительно выделен ядерный аспект. Развитие ядерного оружия – суть создания системы мира и безопасности. Это фон и опора для народного хозяйства, которое развивается за счет возможности экономии ресурсов благодаря тому, что ядерное оружие стоит относительно дешево. Это тоже сравнительно новая тема, хотя я сам довольно давно говорил очень похожие вещи. Развитие ракетно-ядерной программы – это дешевый асимметричный ответ. Вздумай КНДР состязаться с Югом в дорогостоящем военном хай-теке, она неминуемо проиграет, а ядерное оружие при ограниченных ресурсах обеспечивает должный уровень сдерживания и позволяет высвободить какие-то средства, которые могут пойти на развитие народного хозяйства. И когда я переспросил, правильно ли я понял лектора, он сказал, что да, в конвенционном плане мы бы всё равно никогда не смогли догнать Юг. Так что пёнчжин – это новый этап или новый виток сонгун.

И место армии в обществе тоже не меняется. С одной стороны, военные как строители принимают участие в сооружении гражданских объектов, с другой – назначенцы из военной среды руководят строительством гражданских объектов и экономикой в целом.

Теперь – про изменения государственной системы, в рамках которой Государственный Комитет обороны (кукпанбу) был преобразован в Госсовет (кукмубу, произносится кунъмубу) или, если переводить более близко к иероглифам, Комитет по государственным делам. По сравнению с Комитетом обороны, таким образом, проявляется более широкая сфера руководства. В условиях, когда оборона страны уже находится на высоком уровне, Госсовет будет руководить и военным делом, и экономикой, и культурой. Грубо говоря, оборона укрепилась, теперь комплексно подымаем всё остальное.

Кроме того, изменение системы есть проявление уважения Ким Чен Ына к Ким Чен Иру. Ким Чен Ир имел титул Председателя ГКО, и этот комитет начал функционировать «под него» еще при Ким Ир Сене. И так же, как Ким Ир Сен был увековечен в должности вечного президента страны, Ким Чен Ир остается в истории вечным генсеком и председателем Комитета обороны.

Тут я не смог удержаться и осторожно задал довольно-таки провокационный вопрос: «Означает ли этот тренд, что, условно говоря, через 50+ лет, когда Ким Чен Ыну будет наследовать его преемник, государственная система снова изменится, и звание председателя Госсовета также будет закреплено за товарищем Ким Чен Ыном?» Провокационность заключается в том, что вопрос о том, что будет после вождя, абсолютно не вписывается в северокорейскую парадигму. Есть история о том, как Ким Чен Ир, уже будучи «кронпринцем», жестко пресекал любые разговоры на тему преемника и даже приказал расстрелять кого-то, кто слишком активно поднимал эту тему: «Как я могу говорить о преемнике вождя, когда он еще жив». Действительно, лектор посмотрел на меня с укоризной и сказал: «Мы об этом не думаем». В общем, средние представители северокорейской элиты ставят внутренний блок на вопрос о том, что будет, когда вождь нас покинет.

Однако, забегая вперед, хочу отметить важное. Как-то уже в неформальной обстановке один из наших сопровождающих задал мне весьма любопытный вопрос: «Константин, если бы у Вас была возможность поговорить с Маршалом, что бы Вы ему сказали или посоветовали?» Понятно, что список рекомендаций составил полдюжины позиций, но одной из первых там была рекомендация следить за здоровьем. Предрасположенность к диабету и высокое давление – не очень приятная комбинация. Я честно сказал, что Маршал обязан прожить подольше, еще как минимум лет двадцать пять. Потому что если он, не дай Небо, уйдет сейчас, то страну ждут проблемы, ибо слишком многое держится на его личности, решительности и харизме. И не очень понятно, как будет функционировать система, если этот опорный столп выдернут. Этот пассаж никакого сопротивления не вызвал. Кроме этого, я посоветовал бы а) иметь холодную голову, б) наладить нормальную систему обратной связи.

После этого мы перешли к «месту армии в жизни современного общества». Да, сегодня сонгун понимается и как приоритет военного дела, и как «укрепление субъекта революции» и строительство государства с опорой на Корейскую народную армию. Как гласит один из современных сонгунских лозунгов, «и защиту Родины, и строительство социализма берем на себя». КНА – это авангард общества и главная его движущая сила. Она отличается от иных коллективов повышенной моралью и уровнем мотивированности. Тут я снова задал вопрос, уместно ли говорить, что, в таком случае, народная армия – это не только армия в классическом понимании, но и универсальный мобилизационный резерв, который, в частности, позволяет преодолеть проблему урбанизованного общества, позволяя направлять бойцов на работу в сельском хозяйстве. Ответ был такой: «Неуместно говорить, что у нас прошла урбанизация. Земледелие остается основой основ, и в сельском хозяйстве помогают не только армия, но и горожане, работает вся страна». Люде пришлось вмешаться, прочитать короткую лекцию о том, что такое урбанизация, и это довольно забавно, потому что выходит, что некоторое количество терминов, которые российскому гуманитарию кажутся общеупотребительными, северокорейский функционер равного или более высокого уровня понимает плохо.