005 Том 5. Русские заветные сказки Афанасьев Александр Эротика 356678

Пошли искать иного места; идут мимо кладбища. «Ну, Химушка, ты посиди пока тут, а мы пойдем к дьякону баранов красть». Воры ушли, а Хима села на могиле, сидит да орехи щелкает.

Вышел дьякон помочиться и видит на могиле эдакое чудище. Побежал к попу: «Вставай, батюшка, покойник из могилы вылез, зубами щелкает!» Поп был нездоров, позвал еще дьячка и велел нести себя на носилках: «Пойду,— говорит,— мертвеца отчитывать». Вот дьякон с дьячком несут попа, а Хима думает, что то воры и закричала: «Что, несете?» Дьякон говорит: «Несем!»—«Жирного?»— «Жирного!»—«Ну, скорей давайте, я есть хочу». Дьякон думает: «Что ж, я-то жирнее попа, пожалуй, за меня хватится!» Испугался, бросил попа наземь, да бежать; дьячок за ним, а поп так головой о могильный камень пришелся, что еле-еле к рассвету опомнился. Поутру шел народ на работу, увидел Химу и отвел к мужу.

Жил мужик с бабою; звали его Фомкою, был он большой дурак и трус. Только бывало смеркается, то и на двор побоится выйти. А баба — известное дело, как при таком муже не завести любовника — и таки завела. Один раз Фомка пришел домой пьяный да веселый; еще никогда таким не бывал. Поужинал, снял портки и лег с женой спать. А ночь была темная-темная, дождь как из ведра поливает.

На ту пору постучался к бабе любовник, собака и залаяла. Фомка услыхал, что собака на дворе лает, и давай тюкать: «Тю-тю, тю-тю».—«Молчи,— говорит жена,— а то волки по деревне ходят, овец режут, пожалуй, к нам зайдут».—«Невжли ты боишься?»— «А ты разве не боишься?»—«Я-то? Да ты знаешь, какой я смельчак? Хочешь: сейчас окно отворю да начну тюкать?»—«А ну, Фомушка, отвори да потюкай». Фомка отворил окно и кричит спьяна: «Тютю».—«Ах, Фомушка, затвори окно, не то волки в избу залезут да нас поедят».—«Я ничего не боюсь».—«Экой ты смелый!»—«Э, ты еще меня не знаешь! Хочешь, я выйду в сени да в сенях начну тюкать?»—«А ну, выйди да потюкай в сенях»,— говорит жена, а сама на уме держит, как бы поскорей его на двор выпихнуть.

Фомка вышел в сени и опять: «Тю-тю, тю-тю!» Баба идет сзади да подхваливает: «Ох, Фомушка, какой ты небоязливый! А я думала, что ты побоишься».—«Э, дура, разве не знаешь, какой я хватю-га? Я еще отворю двери на двор да еще громче начну тюкать!»—«А ну, попробуй, попробуй, Фомушка!» Фомка отворил двери, высунул на двор голову и снова кричит: «Тю-тю!» Тут баба как толкнет его в шею, выпихнула на двор и заперла двери засовом, а любовника в окно впустила и легла с ним на постель.

Фомка ходит без порток вокруг избы, намок весь, стучится в окно да просится со слезами в избу. «Какой леший там стучится?»— спрашивает хозяйка.—«Это я»,— говорит Фомка.—«А ты кто?»—«Фома!»—«Какой Фома? Ты — Мора, а не Фома. Мой Фома со мной на постели лежит». А сама шепчет любовнику: «Откликнись ему». Любовник и закричал: «Кой черт там около избы бродит? Вот только выйду на двор, так дам себя знать: так шею накостыляю, что долго не забудешь!»

Бедный Фомка не знает, что и делать. «Видно,— думает,— я пьяной к чужой избе подошел». И начал себя поверять — считает избы. «Вот эта — кумова изба, а это — братова, а эта — Кондратова, а четвертая моя». Постучал опять в окно; а его все не пускают, беда да и только. Пошел к куму, постучался. «Кто там?»—«Это я, кум».—«Чего тебе?»— «Да видишь, кум, я немножко выпивши, не могу до своей избы дойти; проводи меня, пожалуйста». Кум оделся, вышел, смотрит — Фомка без порток в одной рубахе стоит, перезяб, трясется. Провел его до двора и стучится: «Кумушка, ты спишь?»—«Нет, кум, еще не сплю, а что там?»—«Да вот возьми своего Фому, он совсем пьяный».—«Какой там Фома? Это Мора — всю ночь около избы таскается, не дает нам спокою; мой муж давно дома». На ее речи и любовник отозвался. «Что ты, кум, я давно дома; это у тебя Мора. Брось ее к черту!»

Кум испугался, бросил Фому и убежал домой. Что делать Фомке? На дворе холодно, а в избу не попадешь. Принужден был забраться к свиньям в хлев, там и переночевал до утра. На другой день приносит баба свиньям корм, увидала мужа и говорит: «Это ты, Фомушка? Каким манером сюда попал? А я тебя всю ночь проискала».—«Молчи, жена, я и сам себя с похмелья не помню. Видно меня пьяного черти таскали».—«То-то, Фомушка, говорю тебе, не напивайся».

Жила-была старуха, у ней была дочь — большая неряха. За что ни возьмется, все у ней из рук валится. Пришло время — нашелся дурак, сосватал ее и взял за себя замуж. Пожил с нею год и больше и прижил сына. Пришла один раз она к матери в гости. Эта ну ее угощать да потчевать. А дочь ест да сказывает: «Ах, матушка! Какой у тебя хлеб скус-ный, настоящий ситный, а у меня такой, что и проглотить не хочется,— настоящий кирпич». «Послушай, дочка!— говорит старуха,— ты верно нехорошо месишь квашню, оттого у тебя и хлеб не скусен. А ты попробуй квашню вымесить так, чтобы у тебя жопа была мокрая! Так и дело будет ладно».