Дан Хили - Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства

Резюмируя данный обзор, скажем, что, к великому сожалению, имеющаяся литература по истории русского и советского обществ, игнорируя или отказываясь принимать во внимание сексуально-гендерное диссидентство, не отражает опыта «сексуального меньшинства». Не замечает она и решительных действий властей, способствующих воскрешению и популяризации мифа о повальной, естественной и извечной русской (советской) гетеросексуальности. Игнорирование однополых отношений между женщинами оборачивается непринятием во внимание гош, что историки других стран считают составляющей современных фемининных ролей. Отказавшись от изучения русской и советской маскулинности, историки проглядели ключевой фактор, способствовавший встраиванию в жизнь общества властных отношений. В то же время историки, сосредоточенные на изучении лесбиянок и геев, неправильно понимают или просто игнорируют социальный и культурный базис, питающий бурную историю регулирования однополого влечения в эпоху русской революции. До сей поры историки гомосексуальности уделяли недостаточно внимания связям и нестыковкам между революционными замыслами большевиков и методами, использовавшимися ими при модернизации доставшейся им империи.

Эта книга посвящена двум ключевым вопросам. Первый прост: что вообще известно об однополом влечении в России прошлых эпох? Изучив различные свидетельства, которые будут приведены далее, мы сможем выявить социальные, культурные и гендерные контексты любви между лицами одного пола в основных регионах царской и советской России. Отталкиваясь от этой «печки», можно будет перейти ко второму ключевому вопросу: как была проведена модернизация регулирования сексуально-гендерного диссидентства в революционной России и что отличало этот процесс от аналогичных явлений на Западе? В поисках ответов будем опираться в первую очередь на обсуждение этих вопросов в правительственных учреждениях, кругах врачей и юристов, как практиков, так и теоретиков-исследова-телей, на статистические отчеты и разного рода социальные комментарии.

Модернизация секса в эпоху индустриализации на Западе достаточно сложным образом связана с медициной и развертыванием дискурса о сексуальности при описании, диагностике, лечении и подавлении секса. Мишель Фуко призвал современников со всем возможным тщанием изучить микроклимат клиники, школьного класса и будуара, чтобы раскрыть конструкцию сексуальности, возникающей в разговорах врача и пациента, взрослого и ребенка, мужа и жены. Развертывая дискурсы о сексуальности, общества переступали «порог модернити», добиваясь большего контроля над телом индивида, здоровьем и приростом населения, частью которого этот индивид является 46. Для историков гомосексуальности в Америке и Европе дискурс о сексуальности — неотъемлемый атрибут модернити; гомосексуальность — это продукт современности, результат диалога психиатров с пациентами, «содомитов» («sodomites»; и позднее — «первертов») с полицией 47.

В работах по идеологии секса и гендера в царской России Лора Энгелынтейн (Laura Engelstein) выдвинула предположение относительно того, как современный дискурс о сексуальности был воспринят, осмыслен, отвергнут и модифицирован в России 48. Исследовательница убедительно показала, что дисциплинирующая роль власти в либеральных демократиях — то, что М. Фуко называл «властью—знанием», или управлением знанием и методами научной практики среди специфических слоев населения, — не могла быть сколь-либо действенной в российских условиях. Царизм «не желал альтернативных охранительных мер, поскольку ревниво оберегал сложившиеся порядки» 49. На смену царскому абсолютизму пришло большевистское «полицейское государство», отвергавшее либерализм в сфере права. Большевизм «приспособил науку для репрессивных целей» 50. Представление об историческом процессе — от абсолютизма через просвещенческий деспотизм к либерализму, — присущее анализу мо-дернити, предложенному М. Фуко, неуместно в случае России. Л. Энгелынтейн анализирует концепцию «совместного развития» Льва Давидовича Троцкого (наст.: Бронштейн, Л.Д.; 1879— 1940) (называя ее «совместным недоразвитием»), чтобы описать «совмещение» этих обычно следующих друг за другом форм власти в политике и ленинизма, и сталинизма. «Режим “власть-знание” никогда не проявлял себя должным образом в российском контексте», поскольку не было ни законодательного базиса, ни правового государства, способных обеспечить его верховенство 51.