Дан Хили - Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства

На наших изысканиях, естественно, сказались степень доступности источников и ограничения, чинимые научным поискам в постсоветской России. За десять лет, прошедшие после краха советского режима 7 7 [Английское издание вышло в 2001 г.] , западные аудитории привыкли к потоку беспрецедентных открытий, хлынувшему из архивов Российской Федерации. В этой книге использованы судебные уголовные дела времен царской России и СССР, медицинские и юридические документы, личные бумаги — короче говоря, источники, ставшие доступными в результате «архивного бума». Однако некоторые важные источники остались для нас недосягаемыми. К тому же существуют вещи, которых мы намеренно избегали. Во время работы мы пришли к выводу, что наиболее подробные документы, касающиеся принятия и проведения в жизнь в 1933—1934 годах закона против мужеложства (antisodomy), находятся, вероятно, в архивах Министерства внутренних дел России, Федеральной службы безопасности (наследницы ОГПУ/НКВД/КГБ) или Архиве Президента Российской Федерации (АПРФ). Все эти организации придерживаются политики крайней закрытости, и любой специалист может убедиться, насколько сложно заполучить в данных фондах документы интересующей нас тематики 63.

В этих архивах могут находиться вполне конкретные ответы на вопросы о политике, относительно которой нам остается строить гипотезы. Причины неожиданного интереса государства к мужчинам гомосексуалам, обозначившегося в 1933 году, о чем мы поговорим в гл. 7, остаются туманными. Неизвестно, обсуждали ли в то время руководители Коммунистической партии и ОГПУ проблему женских однополых отношений. Также неизвестно точное число мужчин, арестованных и брошенных в тюрьмы с 1933 по 1959 год за гомосексуальные акты. Мы не знаем, имели ли место попытки пересмотра послесталинист-скими партией и правительством антимужеложного законодательства и оказывалось ли давление на выносимые в то время приговоры [, в Уголовном кодексе РСФСР, введенном в действие с 1 января 1961 года, сг. 121 о мужеложстве сохранена была]. Также нет ответа на вопрос, беспокоило ли руководство страны то обстоятельство, что лица, возвращавшиеся из ГУЛАГа в конце 1950-х годов, несли с собой в широкие массы лагерные сексуальные практики (включая однополые отношения). Мы располагаем лишь фрагментарной картиной лечения гомосексуальности в Советской Армии. Исследования следует продолжать, но, судя по всему, степень доступности необходимых документов будет прямо зависеть от развития процессов демократизации в Российской Федерации. Несмотря на демократические преобразования, сексуальные проблемы остаются неким табу для постсоветских академических кругов, и это ставит преграды тем, кто интересуется регулированием гомосексуальности при советской власти. Похоже, если бы желание получить документы в перечисленных особых архивах возникло даже у самых маститых исследователей, то и они столкнулись бы с громадными трудностями, и их попытки скорее всего потерпели бы фиаско.

Именно поэтому мы решили ограничиться документами более скромных организаций и были вознаграждены обилием информации. Основное было почерпнуто из медицинской и юридической литературы по «половым извращениям», изданной в царской России и СССР. Бесценными документами оказались и неопубликованные судебные отчеты по делам, касающимся половых преступлений (мужеложство, различные формы сексуального развращения малолетних [или несовершеннолетних, совершенные путем развратных действий; половое сношение с лицами, не достигшими половой зрелости, сопряженное с растлением или удовлетворением половой страсти в извращенных формах] и однополое изнасилование). Документы из архивов народных комиссариатов здравоохранения и юстиции РСФСР, Прокуратуры СССР и Коммунистической партии Советского Союза подтверждают эти судебные отчеты. А из дневников и мемуаров была почерпнута информация, отсутствовавшая в официальных источниках.

Медицинская литература по интересующей нас теме подразделяется на несколько основных блоков: сначала — судебная медицина XIX века, затем, с 1880-х годов, как ее продолжение, — психиатрия и судебная психиатрия. В 1920-х годах эндокринология и в гораздо меньшей степени социальная гигиена также касались гомосексуальности (при совершенно различных исходных позициях). В 1905—1930 годах научно-популярная литература по половой гигиене, половому воспитанию и половому просвещению способствовала распространению обычных дискурсов о сексуальности за пределами специальной аудитории 64. В СССР в середине 1930-х годов профессиональные дискуссии по гомосексуальности были решительно прерваны. Встречались лишь отрывочные сообщения по данному вопросу в изданиях по судебной медицине и психиатрии 1940—1950-х годов. Из доступной нам литературы следует, что в медицинских историях болезней пациентов, вступавших в однополые отношения, описано не более ста человек. Самые ранние случаи датируются 1860-ми годами, а позднейшие, здесь рассматриваемые, — 1960-ми 65.