Алеся Лонская - Репортаж - От идеи до гонорара

Ваша задача на месте события — стать нервом, который переносит импульс от больного органа общества к его мозгу, т.е. сознанию большинства. Чем сильнее импульс — тем лучше «мозг» начинает решать проблему.

Часто пострадавшие добиваются компенсации ущерба в суде только благодаря публикациям журналистов, которых сами какое-то время назад клеймили, что они делают хлеб на чужой крови. Я хочу, чтобы вы понимали, что это не так. И простили им эти слова. Ну и, конечно, не делайте такого, что противоречит вашим этическим установкам. Если человек не хочет общаться — наседать не надо. Всегда можно найти того, кто захочет. Всегда есть люди, которые хотят поделиться своей болью даже с журналистом. Особенно если вы ненавязчивы и вежливы. И умеете сопереживать. В этом я не сомневаюсь, поскольку чувствительность к людям — основа нашей компетенции.

С людьми, которые ведут себя неадекватно и истерично, разговаривать не надо и спорить тем более. Надо соглашаться, сочувствовать, оказывать посильную помощь. В ситуации эмоционального стресса максимум, что вы можете вынести от таких людей для репортажной сцены — это описать, как именно человек ведет себя. Этически тут вы ничего не нарушаете, ведь вы не пишете фамилию. Вы показываете, что вот женщина плачет, кричит и бросается на полицейского. И что именно кричит. Понятно, что от этой женщины не добиться, чтобы она рассказала вам, кто у нее там умер и прочие подробности. Вы всегда можете представить эту сцену так, чтобы женщина вызвала у читателя сочувствие, а не отвращение.

Нам не потому нужны драки, слезы, крики и кровь, что это «чернуха», а «СМИ интересует только это». Если в вашем репортаже будут драки, слезы, крики, кровь — это значит, что они были и в реальности, и вы хорошо поработали, запечатлев их в своем материале. Потому что драки, слезы, крики, кровь — более сильный сигнал к тому, чтобы власти среагировали на конфликтную ситуацию и помогли жителям выйти из нее, это более сильный сигнал, чтобы волонтеры поехали помогать жителям, это более сильный сигнал, чтобы общество сказало «пора прекратить это». Считается, что фотография репортера Ника Ута прекратила вьетнамскую войну. 8 июня 1972 г. он снял знаменитый кадр (не надеясь, впрочем, на его опубликование, потому что он слишком жестокий), потрясший американское общество. По дороге бежала обожженная, полностью голая, рыдающая девочка с искаженным от боли лицом. На ее одежду угодили следы химического оружия сброшенного на деревню.

Подытожим. От здорового человека при всяком сотрудничестве исходит посыл «То, что я делаю, нравится мне и полезно обществу». Если вам сейчас, на вашем задании, тяжело дается ваша работа и поэтому она вам не нравится — это нормально. Это не значит, что она не нравится вам всегда. Вы чувствующий человек. И отказаться от чувства вины — вовсе не значит отказаться от чувств. Отрицание своих чувств приводит к эмоциональному выгоранию. Итак: мы имеем право переживать за наших героев, плакать вместе с ними и ненавидеть их обидчиков. Но испытывать чувство вины за свое присутствие там — непрофессионализм и начало невроза.

Мы идем на место события с ощущением, что мы там нужны и наша роль важна. Этот настрой передается герою. Еще раз запомните как базовое правило: от здорового человека при всяком сотрудничестве исходит посыл «То, что я делаю, нравится мне и полезно обществу».

Этот посыл — основа вашей мотивации. Культивируйте его. Если этого ощущения нет — что-то не так.

Стоит отметить, что общество не случайно определило типичному журналисту роль падальщика, слетающегося на трупы, или дементора, высасывающего чувства. Если журналист ведет себя «холодным образом» по отношению к собеседнику и использует «активное поведение» в стрессовой для героя ситуации (налетает на него с вопросами, когда он не готов, не давал согласия на диалог; рано задает слишком личные вопросы, не сочувствует вербально и невербально и т.д., т.е. не старается сделать так, чтобы собеседнику было комфортно), то естественная реакция собеседника — почувствовать себя оскорбленным. После беседы с таким репортером человек действительно чувствует, будто бы встретился с дементором, который высосет остатки положительных эмоций и ничего не даст взамен, словно подчеркивая, что мир состоит из циничных эгоистов, которым наплевать на действительные переживания человека, на его право побыть наедине со своим горем. Хотя иногда все, что нужно человеку для душевного спокойствия,— чтобы журналист вслух признал это право. Тогда собеседник может сам начать выговариваться. Хороший журналист выступает еще и психологом, и после разговора с ним у человека должно складываться ощущение, что его горе приняли и поняли. Ведь беседа — это всегда обмен, и отдавая свои чувства, собеседник должен получить что-то взамен!