Вальтер Шайдель - Великий уравнитель [litres]

ВВП: Всемирный банк, ВВП на душу населения (в текущих долларах США), http://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.PCAP.CD. Тест: Tsounta and Osueke 2014: 18.

Образование и надбавки за квалификацию: например, Lustig, Lopez-Calva, and Ortiz-Juarez 2012: 7–8 (Бразилия), 9–10 (Мексика); Alvaredo and Gasparini 2015: 731 (в целом). Центральная Америка: Gindling and Trejos 2013: 12, 16.

Боливия: Aristázabal-Ramírez, Canavire-Bacarezza, and Jetter 2015: 17. О большем влиянии уменьшения надбавок за квалификацию (нежели социальных выплат) на выравнивание в Боливии см. Hernani-Limarino and Eid 2013. Наблюдаемое отсутствие отдачи от образования заставляет усомниться в том, что улучшение образования было благоприятным (Fortun Vargas 2012). Качество образования: Cornia 2014c: 19; Lustig, Lopez-Calva, and Ortiz-Juarez 2014: 11–12, с ссылками.

Сырье: см. Economic Commission for Latin America and the Caribbean (ECLAC) 2015 о резком спаде иностранного спроса в последние годы. Аргентина: Weisbrot, Ray, Montecino, and Kozameh 2011; Lustig, Lopez-Calva, and Ortiz-Juarez 2012: 3–6; Roxana 2014. Другие случаи восстановления: Gasparini, Cruces, and Tornarolli 2011: 167–170. Один пункт коэффициента Джини: 170. Затихание: Alvaredo and Gasparini 2015: 749. Эффект на рост ВВП: Tsounta and Osueke 2014: 4, 17–18 (возможно, одна восьмая общего снижения неравенства). Темпы роста ВВП: данные в https://www.imf.org/external/pubs/ft/reo/2013/whd/eng/pdf/wreo1013.pdf; http://www.imf.org/external/pubs/ft/survey/so/ 2015/CAR042915A.htm. Cornia 2014b: 44 определяет несколько структурных препятствий дальнейшего выравнивания.

Бразилия: Gasparini and Lustig 2011: 705–706; Lustig, Lopez-Calva, and Ortiz-Juarez 2012: 7–8. Налоги: Goñi, López, and Servén 2008, особенно 7, рис. 2, 10–14, 18–21; ср. также De Ferranti, Perry, Ferreira, and Walton 2004: 11–12. Низкие выплаты и регрессивные выгоды: Bértola and Ocampo 2012: 254–255; Medeiros and Ferreira de Souza 2013. В целом о низких социальных выплатах в развивающихся странах см. Alvaredo and Gasparini 2015: 750, где они также объясняются низким уровнем налогообложения; и см. также Besley and Persson 2014 о социально-экономических причинах низкого уровня налогообложения.

Показатели ВВП: Maddison project.

Насильственные потрясения и фискальное расширение в истории: Yun-Casalilla and O’Brien 2012; Monson and Scheidel, издания 2015. Малая вероятность: см. данную главу, стр. 496. Черты: De Ferranti, Perry, Ferreira, and Walton 2004: 5–6 вкратце излагают общепринятую точку зрения, подтверждаемую, например, Arroyo Abad 2013; Williamson 2015. Palma 2011: 109–120 делает упор на жизнестойкости и успехе латиноамериканских олигархий в сохранении высокой доли дохода. Williamson 2015: 23–25 пишет, что Латинская Америка пропустила «Великое эгалитарное выравнивание XX века».

Главные причины: Cornia 2014c: 14–15, 17–18; Lustig, Lopez-Calva, and Ortiz-Juarez 2014: 6; Tsounta and Osueke 2014: 18–20. Thernborn 2013: 156 выражает озабоченность по поводу «долгосрочной политической стабилизации» этого процесса.

Цитата из http://www.azquotes.com/quote/917097.

В этом и последующих четырех параграфах я вкратце повторяю основные пункты, изложенные во вступлении к данной книге.

О Европе ранней современности см. данную книгу, Глава 3. Milanovic 2016: 50 также отвергает предположение о связи между неравенством и экономическим ростом в доиндустриальных обществах.

См. особенно данную книгу, стр. 496–507.

Цитата: Milanovic 2016: 98. В 1790 г. Ноа Уэбстер называл древнеримское «огромное неравенство состояний» главной причиной падения республики («Различные заметки о разделении собственности…», http://presspubs.uchicago.edu/founders/print_documents/v1ch15s44.html).

Самое ясное изложение теории вековых циклов можно найти в Turchin and Nefedov 2009: 6–21. Ср. также 23–25 о более быстрых и элитоцентричных циклах полигинных обществ, и 303–314 о результатах имеющихся исследований. Turchin 2016a предлагает адаптированный вариант этой модели для США. Motesharrei, Rivas, and Kalnay 2014 представляют более абстрактную модель того, как сверхпотребление элиты способствует краху неравных обществ.

Turchin and Nefedov 2009: 28–29 только вкратце упоминают экзогенные факторы. Это может представлять серьезную проблему. Особенно в случае Черной смерти в Англии позднего Средневековья, которая бросает вызов эндогенной теории: 35–80. Отметим, что объемное исследование Albertus 2015: 173–174 не находит связи между конкретными уровнями неравенства земли и земельными реформами или коллективными действиями, приводящими к земельным реформам.

Я не затрагиваю здесь споры о причинах глобального конфликта 1914 г., снова пробудившиеся после недавнего столетия этой войны. Достаточно отметить, что в самом общем смысле мировые войны были эндогенными по отношению к современному развитию в том смысле, что они не были бы возможными без индустриализации и что массовая мобилизация была результатом военных технологий того времени: ср. Scheve and Stasavage 2016: 21–22. Но это само по себе не определяло исход реальной войны. Milanovic 2016: 94–97 предполагает более конкретную связь между неравенством и Первой мировой войной, которая бы позволила признать последующее выравнивание «“эндогенным” для довоенных экономических условий» (94).