Ольга Сидорова - Современная литература Великобритании и контакты культур

Некоторые из наших писцов, или писателей, или переводчиков – или как кому угодно будет называть их – п оступают еще непростительнейшим образом. Даря публику разными пиесами, не сказывают они, что сии пиесы переведены с иностранных языков. Добродушный читатель принимает их за русские сочинения и часто дивится, что автор, умеющий так хорошо мыслить, так худо и неправильно изъясняется. Сама гражданская честность обязывает нас не присваивать себе ничего чужого: ни делами, ни словами, ни молчанием [История, с. 217].

очень много, до 40 % слов французского происхождения (последствия нормандского завоевания) и около 15 % заимствований из латыни. Как правило, эта лексика сохранила свою орфографию, но ее произношение резко изменилось, особенно в XV–XVII вв., в результате чего и по сей день английская орфография отражает средневековое английское произношение, но все позднейшие фонетические изменения не нашли в ней отражения. Поэтому, читая и произнося английский текст по фонетическому принципу (буква – з вук), Карамзин мог понять письменный текст, но не устный.

Точно так же, рецензируя переводы различных произведений английской литературы, Карамзин неизменно пользуется возможностью высказать собственные взгляды по широкому спектру вопросов. Так, анализируя в «Московском журнале» в 1790 г. анонимный русский перевод «Утопии» Т. Мора, сделанный с французского перевода Т. Руссо, он рассуждает об утопических проектах вообще, но одновременно высказывается по их поводу весьма скептически. В 1791 г. он рецензирует русский перевод первой части «Клариссы» Ричардсона (вновь появившийся через французское посредничество). «Рецензия Карамзина во многом имела программное значение для русской литературы: здесь формулировались важные эстетические принципы нового направления», которое позже получило название сентиментализма [Там же, с. 260].

В мае 1789 г. 23‐летний поэт отправляется в длительную поездку по Европе, которую по возвращении опишет в «Письмах русского путешественника». Ю. М. Лотман убедительно показал, что путешественник из «Писем…» – литературный герой, но не сам Н. М. Карамзин, хотя традиционно почти все его произведения воспринимались читателями как его непосредственные автобиографические признания [Лотман, 1987]. Так, путешественник лишь частично повторяет маршрут автора, отличаются время его поездки, сам характер героя и т. д. С другой стороны, путешественник, как и писатель, посещает Германию, Францию, некоторые другие страны и завершает свой путь в Англии, откуда морем возвращается в Россию. В Лондоне и его окрестностях он проводит примерно три месяца (в реальности писатель провел в столице Англии четыре‐пять недель), что гораздо меньше, чем в других европейских столицах, и описание его пребывания в Англии занимает примерно 70 страниц почти 500‐страничного «Путешествия». Одной из причин относительной краткосрочности пребывания писателя в Англии Ю. М. Лотман считает языковую проблему. Исследователь подчеркивает, что если в Германии и во Франции герой легко общается с местными жителями, постоянно ими окружен, то в Англии дело обстоит совсем не так, и в данном случае справедливо будет предположить, что позиции путешественника и писателя совпадают. Русский путешественник в Англии, в отличие от других стран, не встречается с выдающимися англичанами – в о‐первых, из‐за наличия языкового барьера, во‐вторых, он оказывается вхожим в высшие посольские круги. В период пребывания Карамзина в Лондоне в русском посольстве вокруг посла С. Р. Воронцова формируется кружок русских англоманов, один из которых, В. Ф. Малиновский, станет впоследствии директором Царскосельского лицея, а сын посла М. С. Воронцов – «героем» пушкинской эпиграммы «Полумилорд, полукупец» 18 18 Отметим, что «милорд» – э то отраженное в русском английское вежливое my lord , которое в английском используется не иначе как обращение, то есть с точки зрения строгой английской грамматики налицо ошибка в употреблении Пушкиным этого заимствованного элемента. .

Карамзин использует англоязычные слова, выражения, цитаты практически на каждой странице описания пребывания путешественника в Англии. Англоязычные вкрапления в текст резко отличаются от вкраплений французских: по‐французски приводятся большие отрывки, письма, целые документы (например, паспорт путешественника), перевод которых дается мелким шрифтом в виде постраничных сносок, по‐английски – к ороткие фразы с переводом на русский язык рядом, прямо в тексте. Такое представление иностранных цитат лишний раз подтверждает тот факт, что читателям Карамзина французский был знаком и привычен, а английский – н ет. В «Путешествии…» отсутствуют развернутые английские цитаты в виде текстов, лишь в одном месте приведены цитаты из оратории Генделя, переведенные в сносках (с. 438). В остальных случаях английский язык представлен в виде отдельных слов, словосочетаний и кратких фраз, переведенных непосредственно в тексте: «постиллионы, или кучера , coachmen » (с. 431), «площади» ( squares ) (с. 433), I don’t understand you, Sir – « Я вас не разумею» (435), Your health, gentleman! – « Ваше здоровье!» (с. 436), «белая башня» – w hite tower (с. 456), To order! – « В порядок!» (с. 486), «роговая ярмарка» – Horn fair (с. 494) и др. В ряде случаев английские слова, прежде всего имена и названия, в русском тексте не переводятся и приводятся по‐английски: так на с. 362 перечисляются женщины, изображенные на портретах в залах красоты Виндзорского дворца: Mistriss Knof, f Lawson, Lady Sunderland, Rochester, Danham и др. В других случаях широко распространенные английские обращения ( sir , gentleman ) приводятся в составе фразы, но как бы опускаются при ее переводе на русский. В целом англоязычные вкрапления в русский текст «Писем русского путешественника» Карамзина охватывают широкий тематический спектр слов и понятий из разных сфер жизни: быт (еда, одежда), нравы, географические объекты, описание достопримечательностей, литература, искусство, политическая и судебная система.