Сергей Васильев - Метафилософия и компаративистика

Марксизм исходит из Л. Фейербаха, который боролся против абстрактного бессодержательного бытия гегелевской философии. Конкретное бытие для марксизма это конечное, единичное, действительное. Поэтому и материя понимается конкретно. Энгельс пишет: «Вещество, материя есть не что иное, как совокупность веществ, из которой абстрагировано это понятие; движение как таковое есть не что иное, как совокупность всех чувственно воспринимаемых форм движения; такие слова, как «материя» и «движение», суть не более, как сокращения, в которых мы охватываем, сообразно их общим свойствам, множество различных чувственно воспринимаемых вещей. Поэтому материю и движение можно познать лишь путем изучения отдельных веществ и отдельных форм движения; и поскольку мы познаем последние, постольку мы познаем также и материю и движение как таковые». [38, с. 263] Материя всегда существует в единичном, которое и сообщает ей подлинную действительность. [18, с. 90] В конечном счете, последней причиной всего оказывается всеобщая связь, универсальное взаимодействие, система тел. Марксизм пытается уйти от абстрактного материализма, осмысливая практическую жизнь действительного человека. И на этом пути Л. Фейербах был, превзойден и критикуем за непоследовательность. «Фейербах не нашел дороги из им самим смертельно ненавидимого царства абстракций в живой действительный мир. Но, чтобы перейти от фейербаховского абстрактного человека к действительным, живым людям, необходимо было изучать этих людей в их исторических действиях». [39 , с. 397–398]

Стремление к конкретности логично приводит обе традиции к полемике с абстрактным идеализмом и рационализмом Гегеля. В частности, к стремлению преодолеть господство предикатов как главных сущностей и придти к действительному субъекту. Однако субъект этот оказывается разным. По Вл. Соловьеву это абсолют, Сущее как единство всего, стоящее над бытием, абсолютная единичность всего, абсолютная личность. Но так как он не отрицательное, а положительное ничто, то он содержит в себе бытие, присутствует в нем. Бытие здесь понимается как совокупность множественного, конечного.

У Л. Фейербаха мы видим нечто похожее. Он пишет: «Бытие в логике Гегеля есть бытие старой метафизики: это бытие является предикатом всех вещей без различия, ибо с ее точки зрения все вещи объединяются тем, что они существуют. Это безразличное бытие, однако, есть абстрактная мысль, мысль без реальности . Бытие столь же многообразно, как существующие вещи. Бытие дано в единении с тем, что существует. Его можно мыслить лишь опосредствованно через предикаты, определяющие сущность вещи. Бытие есть утверждение сущности». [34, с. 173] Здесь понятие сущности есть выражение многообразия, множественности, а понятие бытия играет роль абсолюта. Подлинное бытие для Л. Фейербаха и для К. Маркса единичное, конечное. Все это совокупность всего единичного.

Примечательно, что абсолют Вл. Соловьева и единичное Л. Фейербаха имеют общее свойство. Они не выразимы до конца в мысли, не вмещаются в понятия и слова. Абсолютное Вл. Соловьева как начало безусловного единства или единичности как таковой «потому и свободно от всяких определений, что оно, все их в себе заключая, не исчерпывается, не покрывается ими, а остается самим собою». [24, с. 704] Л. Фейербах пишет: «Мое существование никогда не обязано словесному или логическому хлебу, абстрактному хлебу, но всегда только этому хлебу «невыразимому». Поэтому бытие, опирающееся на нечто невыразимое, само есть нечто несказанное. Поэтому если невыразимость есть неразумность, то всякое бытие есть неразумность, потому что оно повсюду только это бытие. Бытию свойственна единичность, индивидуальность, мышлению всеобщность». [34, с. 175]

И Соловьев, и Маркс считают, что для истинной реальности необходимо отношение к другому. Абсолютное, по Соловьеву, есть начало своего другого. «Если б абсолютное оставалось только самим собою, исключая свое другое, то это другое было бы его отрицанием, и, следовательно, оно само не было бы уже абсолютным…Таким образом, для того, чтобы быть чем оно есть, оно должно быть противоположным себя самого или единством себя и своего противоположного». [24, с. 704]. Иначе говоря, Бог есть любовь. Аналогично рассуждает К. Маркс о действительном существе, которое может быть только предметным: «Существо, не имеющее вне себя своей природы, не есть природное существо, оно не принимает участия в жизни природы… Непредметное существо есть невозможное, нелепое существо [Unwesen] Подобное существо было бы, во-первых, единственным существом, вне его не существовало бы никакого существа, оно существовало бы одиноко, одно. Ибо, как только я приму, что вне меня находятся предметы, что я существую не один , мне придется признать, что я нечто другое , некая другая действительность, чем предмет вне меня…Таким образом, существо, не являющееся предметом другого существа, предполагает, что не существует ни одного предметного существа». [16, с. 163–164] У Л. Фейербаха мы читаем: « Где нет любви, там нет истины . Только тот представляет собой нечто, кто что-то любит». [34, с. 186] Таким образом, и русский мистик, и немецкий материалист восстают против космического одиночества.