Эльмира Нетесова - Помилованные бедой

— А что за кляуза пришла на тебя?

— Ну, вроде я на работе спирт из ведра кружками хлещу. А потому очень долго тяну с заключениями. Оно и не грех бы при моей работе выпить иной раз сто граммов. Но где их взять?

— Лень! Если тебя на трезвость проверяли, зачем ей было на вскрытиях присутствовать?

— Она решила устроить проверку по полной программе. Но не рассчитала свои силенки. Вираж оказался очень крутым. Потом сама призналась, что пыталась удержаться за моей спиной с закрытыми глазами, но запах от покойников доставал сильно, и она не выдержала. Когда узнала, какая у меня зарплата, извиняться стала. Ну, вот так стоим за моргом, слышим, идет кто-то, тяжелыми шагами, все ближе к нам. Проверяющая голову чуть не утопила в грудях, дышать разучилась, дрожит всем, что еще живо. А меня идиотский смех разбирает. Ничего не могу с собой поделать. Взял за локоть бабу, и вдруг слышим: «Кого тут нечистая носит в моих пределах? А ну кыш отсель, негодные! Сыскали место, где похоть свою праздновать! Аль не видите, что упокойники рядом? Уж оне вам покажут, кто тут хозяин…»

Это был сторож. Проверяющая в меня вцепилась мертвой хваткой, как в родного. Своя жена ни разу гак не держалась. Я и рад бы продлить тот миг, но сторож подошел, узнал меня, извинился матерно в бабий адрес, а я успокоил проверяющую, вернул к моргу. Но внутрь она уже не вошла. Вызвал я для нее такси, и вскоре баба уехала. О результатах проверки никто не сказал, забыли о ней. После того случая никого из здравотдела ко мне дубиной не загонишь. А вот спирта на два литра норму увеличили, без просьб и объяснений, молча.

— Петрович, чему удивляться? Еще в моем студенчестве никто не хотел идти в патологоанатомы. Да и в судмедэксперт ты желающих было не много. Считалось, лучше быть невропатологом, психиатром, гинекологом, урологом, онкологом, но только подальше от морга. Хотя, сам знаешь, никто не избежал общения и контактов с патологоанатомом. Кстати, надо уметь абстрагироваться от вида трупов. Ведь именно это нас самих ожидает когда-то, — с грустью вздохнул Бронников.

— Моих рук никто не минет. Это верно. Вон крутые всех налогом обложили, даже кладбищенского сторожа. А к нам не прикипаются. Знают, с голой задницы, кроме анализов, ничего не выдавить. Коли на нашу зарплату рот разинут, пусть на себя обижаются. Мы тоже сумеем довести до икоты.

— Ты? — изумился Бронников.

— А что необычного?

— Нарядишься в покойника? Так этим рэкет не испугаешь.

— Юр, неужели меня лохом считаешь? Зачем мне маскарад? Тем нынче даже детей не пронять. Есть вещи посерьезнее. Они любого достанут и поставят на колени. Так проучить могут лишь патологоанатомы, когда их достала родня покойного или сам при жизни нагадил нашей службе полные карманы.

— Да как тебе нагадить могут? — засомневался Бронников.

— Не далее месяца назад водоканал перекрыл нам воду и канализацию за неуплату. Сам знаешь, здравотдел обязан платить. А городским властям до задницы — отключили рубильник, и все на том. Ни руки помыть, ни покойника обмыть, а уж о вскрытиях и речи нет. Вонь такая, что мухи в обморок валились на пороге. С неделю нас промучили. А у здравотдела, как назло, ни копейки на счету. Здесь, словно сжалившись над нами, помирает теща начальника водоканала. Повезло мужику! Он ее к нам среди ночи привез.

— А зачем взял? Отказался б принять!

— К чему? Я его, как дорогого гостя, сразу в морг привел. Усадил за свой стол. Кофе налил, не пожалел. Он уже позеленел от запахов, а я с ним разговариваю, вопросы задаю, мол, по какому адресу живете, сколько лет покойной, короче, все необходимые данные записываю не спеша. Вижу, как мужик синеть стал. Морда вытягивается ровно у индюка. Нос платком затыкает, глушит рвотные позывы. А я в соболезнованиях бисером рассыпался. Начальник тот уже задыхается, а я выход ему загородил. Я, слава Богу, комплекцией не обижен, за сутки вокруг не объедешь, и он не легче. Смотрит, как ему протиснуться, но куда там, мимо меня — без просвета. А у гостя уже глаза на лоб лезут. О воде и канализации словом не обмолвился. Зачем? Я его просто придержал. Он сам взмолился. Взвыл: «Выпусти! Включим все! Дай выйти отсюда, твою мать! Покуда с тещей рядом не свалился замертво! Умеешь пытать!»

Он не вышел — выскочил. Тут же дал команду по сотовому, и нам все включили. Но куда денешь целую неделю мучений? Ну, я и оторвался на его теще. Такую рожу ей изобразил перед тем, как выдавать из морга, что даже уборщица выскочила, отказалась убирать. Тут и этот возник. Как увидел, волосы дыбом даже из-за ушей. Глаза по тазику, губы дрожат. И говорит: «Петрович! Что с ней? Отчего она страшней черта? Ну как такую родне покажу? От нее на погосте покойники сбегут, со страху поусираются. Сделай что-нибудь, будь другом, умоляю!»