Yakut

Комсомольцы вкалывали дерзновенно, молча. Потому как до обеда, нужно было, вырыть пару ям. И это каждому, как не крути. А земля была тяжелая, суглинок, да еще и с корешками соснячка. Глубина могилы: в рост работнику. И длина, естественно, — стандарт. Принеся с собою мерочную рейку, Самуил Абрамыч, самолично, это проверял. И, вообще, он, как-то, очень ревностно, заботился о качестве труда. Словно, под себя «траншею» подгонял, коз-злина!..

Могилы рыли рядышком друг с другом. Аккурат, почти впритирку, по велению директора. Ясно дело, землю экономил, сука! Ох, бля, и приж-жимистый, злодей!.. Да и что такое десять-то рублёв? Когда «продукт», возможно, тридцать стоит! Ведь, никто ни че не ведал, кроме Женьки да «руководителя»!.. Лишь потом, друзья узнали, — что летняя расценка составляет аж полтинник! А зимой могилку, безутешным сродственичкам, загоняют аж. Но об этой жуткой цифре, будет сказано в дальнейшем, развесёлом изложении.

— Н-да. — удрученно констатировал Витёк Горячев, вытирая пот. — Это ж сколько, надо-то копать!

— Жмуры тебе, потом, спасибо скажут! — отозвался Женька. — Может, чуваки, споём чего, — чтоб не так хреново было?

Вася Леер, как солист, нежным своим голосом завёл: «У беды глаза зелёные.». Ему фальцетом вторил, — кося под Макаревича, — Малых

Андрюха. Истомин же, Санёк, уныло предпочел молчать, с остервенением, отбрасывая землю.

Наконец, не выдержав, спросил.

— Дак сколько нам могил-то, надо рыть? Если по червонцу штука?.. Чтобы полторы собрать, — тут костьми, уж точно, ляжешь!

— Че, считать не можешь?.. Ну, 150!.. — «успокоил» резко Женька.

— Значится, не 20 ям, а гораздо больше каждому!

— Ну, так че? И сделаем!.. Хрена ль нам, — да кабанам!.. Зато потом, ансамбль наш прогремит! Ведь верно, мужики, я говорю?!

Но никто не отозвался. Все, сосредоточенно, копали.

Через два часа, четыре ямы были изготовлены. Хоть сейчас клади жмуров!.. А Горячев вырыл, лишь до половины. Сил у «виртуоза-барабанщика», больше не осталось. Взмокший, он сидел у края «пропасти», и тяжело дышал. От гимнастёрки, — только, что не поднимался пар. Всем стало вдруг понятно, что лихие планы Женьки, одним махом, рушатся.

Сели отдохнуть-перекурить. Подточить напильником лопаты.

— Может быть, Витёк, оставишь копку?.. — пожалели «старика». — Это мы: — как землеройные машины!

— Да что вы, мужики! Вместе, так уж вместе! — вновь сконфузился чувак. — Счас я быстренько добью! А потом.

— Вторую уж, тебе не одолеть! — подытожил

Женька. — Короче, с гонораром, придётся ограничиться, ребята. Но и 90 за день, — тоже бабки! 1200 за полмесяца выходит. Впрочем, если поднажать.

Малых и Леер поддержали.

— Всё равно, по 10 штук сработаем!.. Всё равно. Ты как, Санёк?

Тот, неохотно, бросил:

— Да мне, хоть как. Если бы 12 яма стоила, — не пришлось бы, эдак, упираться!

Женька «психанул».

— Ты что, — меня подозреваешь в чем-то?!

— Нет, конечно. Просто, впредь буду умней.

Продолжили работу, словом. Потому как,

время поджимало. Назад ведь еще нужно, когти рвать!.. А это, эвон сколько километров! Да еще десятую могилу, сделать надо. Короче, вкалывать пришлось в цейтноте.

Ровно через час с полтиной, подвалил заказчик. Как всегда, с ухмылочкой на хитрой роже.

— Ну шо, орляты? Процессь, как вижю, близок к завэрщению?

Женька вылез из могилы и, враз, засуетился.

— Можете измерить, Самуил Абрамович! Десять «койкомест» ведь, как-никак!

— Ладно, корещ. Вэрю ВееЛКеСееМ. Завтра, значить, снова за кайло?

— Пренепременно-с, товарищ Зейдельман! Как говорится, — мы всегда к услугам!

— Одеса нэ забудеть ласки. А жмуры, тэм бо-лэе.

— И всё же, — может, чуть накинете за детский труд?

— Щаз! Ага!.. Мнэ шо вам, постоянно успо-каывать?

— Но мы.

— Усё сказал!.. Пока бывайте, вэрние зашит-нычки Отэчества!..

И Зейдельман исчез.

— Ну, и прощелыга! Усики одни, чего уж стоят!

— А глаза, — такие добрые-предобрые!..

— Вековая, бля, печаль, изробленного племени. — констатировал Санёк.

— Да уж, — этот «ласки нэ забудеть». Лучший «друг» жмуров.

Женька заворчал:

— Ладно, разболтались тут! Нужно в часть, скорее возвращаться!

Короче, сдали инструмент и помчались, во весь дух, в «Зелёную».

И опять, с Горячевым, начались проблемы. По дороге он, в бессилии, упал, и встать уже не мог.

— Бросьте меня, братцы!.. А не то, влетит же вам! — слабым голосом, просил Витёк.

— Дак потом, заблудишься в лесу! Часть, на поиски, придётся поднимать!

— Ну, нету больше сил!.. Видно, помирать придётся. Простите, если что.