Microsoft Word - ЭРИК ХОБСБАУМ_662.doc

Для французов он был также чем-то более простым и самым успешным правителем в их долгой истории. Он — великий триумфатор за границей, но дома он также создал или переделал аппарат государственных учреждений Франции, и в этом новом виде они существуют и поныне. По общему признанию, все его идеи существовали еще во времена Директории и Революции, его личный вклад состоял в том, что он сделал их довольно консервативными, иерархичными и авторитарными. То, что его предшественники предвидели, он воплощал- Великие памятники французского права, кодексы, которые стали моделью всего не англосаксонского мира, были созданы Наполеоном. Иерархия должностей от префектов и ниже в судах, университетах и школах — все выработано им. Великие карьеры французской общественной жизни, армии, гражданской службы, образования, права до сих пор имеют наполеоновский порядок и очертания. Он принес стабильность и процветание во все, за исключением четверти миллиона французов, не вернувшихся с его войн; но даже их родственникам он принес почет. Вне сомнения, британцы видели себя борцами за свободу против тирании, но в 1815 г. большинство англичан были беднее и жили хуже, чем в 1800 г., в то время как большинство французов жили хорошо, не исключая даже рабочих с их мизерной зарплатой, потерявших значительные экономические блага, данные им революцией. Существует некоторая загадка относительно наличия бонапартизма в идеологии французов, далеких от политики, особенно у богатых крестьян после его падения. В мгновение ока их рассеял Наполеон Малый в 1851—1870 гг.

Ему пришлось разрушить только одну вещь: якобинскую ре-юлюцию, мечту о свободе, равенстве и братстве и о великих народных восстаниях, сокрушающих угнетателей. Это был более могущественный миф, чем его собственный, потому что после его падения именно он, а не память о Наполеоне, вдохновляла революции XIX в. даже в его собственной стране.

ГЛАВА 4

Во времена нововведений все, что не ново, становится пагубным. Военное искусство монархии более не устраивает нас, так как мы другие люди и у нас другие враги. Власть и победы над людьми, великолепие их политики и военных приемов, всегда зависели от одного принципа единственного учреж· дения власти... Наша нация уже имеет свой национальный характер. Ее военная система должна быть отличной от системы ее врагов. Очень хорошо, если французская нация ужасна из-за своего рвения и мастерства, а наши враги неповоротливы, медлительны и слабы, тогда наша военная система должна быть стремительной.

Сен-Жюст. Доклад Национальному Конвенту от имени Комитета Общественного Спасения 19, первого месяца, 11 года.

(10 октября 1793 г.)

Это неправда, что война божественно предопределена, неправда и то, что земля жаждет крови. Сам Бог проклинает войну, а также людей, которые ведут ее, и тех, кто в тайном ужасе поддерживает ее.

Альфред де Виньи. «Неволя и величие солдата»

С 1792 по 1815 г. в Европе почти не прекращалась война, связанная или совпадающая со случайными войнами на других континентах: в Вест-Индии, Леванте и Индии в 1790-х и начале 1800-х, со случайными морскими операщшли за границей, в США в 1812—1814 гг. Последствия победы или поражения в этих войнах были значительны, так как после них изменялась карта мира. И поэтому мы должно сначала рассмотреть их. Но мы также должны рассмотреть менее очевидную проблему. Каковы были последствия обычного процесса войны, военная мобилизация и действия, политические и экономические меры, принимаемые для

ЭТОГО? Две очень разные воюющие стороны противостояли одна другой на протяжении двадцати с лишним лет: государства и системы. Франция как государство, с ее интересами и стремлениями, противостояла (или состояла с кем-либо в союзе) другим государствам, но, с другой стороны, Франция как страна Революции обращалась к народам мира с призывом сбросить тиранию и обрести свободу, а силы консерватизма и реакции оказывали сопротивление. Без сомнения, после первых апокалиптических лет революционной войны различия между этими двумя точками зрения, их противостояние уменьшились. К концу правления Наполеона элемент имперских завоеваний и эксплуатации преобладал над элементом освобождения, где бы французские войска ни наносили поражения, оккупировали или аннексировали отдельные страны, и интернациональная война была так или иначе гораздо менее связана с тражданской войной. И наоборот, антиреволюционные силы отступали перед необратимостью успехов революционной Франции и вследствие этого были готовы к переговорам (с определенньпли оговорками) о мире с Францией как с обычным противником, а не с позиций добра и зла. Они были даже готовы в течение нескольких недель после первого поражения Наполеона вновь принять Францию как равного партнера в традиционную игру союзничества, контрсоюзничества, запугивания, угроз и войны, в которой отнощения между главными странами регулировались посредством дипломатии. Тем не менее двойственная природа войн как конфликта между государственными системами осталась. С социальной точки зрения, воюющие стороны были разделены неравномерно.