Александр Замятин - За демократию - местная политика против деполитизации

Эта риторика оказывается необычайно удобной. Так, первой реакцией властей на народный гнев после страшного пожара в Кемерово в 2018 году стало указание на политизированность и маргинальность тех, кто его выражал. На следующий день после трагедии у администрации города собрался стихийный митинг в несколько тысяч человек, люди требовали прозрачного расследования случившегося, справедливого суда и поиска виновных вплоть до отставок крупных чиновников. Губернатор Аман Тулеев на эпохальных кадрах экстренного совещания у Путина объяснял происходящее работой зачинщиков от оппозиции, «двухсот бузотёров», и ничего не говорил собственно о пожаре. Вскоре президент отправил в отставку губернатора с двадцатилетним стажем и несколько высокопоставленных чиновников. Одной рукой власти приглаживали ситуацию, призывали не политизировать трагедию («не надо пиариться на чужом горе»), а другой выполняли минимальные политические требования протестующих, но уже выдавая их за своё мудрое волевое решение.

Подобной деполитизирующей тактикой защиты пользовался и экс-премьер Дмитрий Медведев в 2017 году, когда комментировал громкое расследование ФБК о своих коррупционных сверхдоходах: «Это выгодно тем, кто заказывает подобного рода сюжеты, материалы… люди, у которых есть вполне конкретные политические цели… Это бесчестная позиция, это просто способ достичь собственных шкурных целей». Снова ни слова по существу вопроса и перевод внимания на политические амбиции авторов расследования, которые в его речи представляются нелегитимными. И снова отложенная (на несколько лет) отставка, последовавшая за стремительным падением его рейтинга.

Показательно, что схожую риторику продемонстрировал в 2009 году олигарх Олег Дерипаска (что ещё раз подчёркивает общие для всей элиты идеологические установки), когда протестующие в Пикалёво перекрыли трассу Вологда – Новая Ладога. Будучи основным акционером разоряющегося градообразующего предприятия, Дерипаска так объяснял возникшее социальное напряжение: «Люди же хотят ажиотажа, которые на этом… они же не работники. Те, кто перекрывает дороги, они, как правило, не работают. То есть это профсоюзы. Надо понимать, тот, кто работает, тот всегда себе найдёт работу. Но есть люди, которые легко возбудимы и выходят на дороги». Заниматься ручным решением проблемы в Пикалёво тогда приехал премьер Путин, который под камеры заставил Дерипаску подписать якобы 7 7 По договору Дерипаска получил льготы, которые не оставили его в обиде. См. Баданин Р., Бочарова С., Цветкова М., Богушева Е. Для людей и Дерипаски // Газета.ru , 4 июня 2009. URL: https://www.gazeta.ru/politics/2009/06/04_a_3206790.shtml (дата обращения: 23.10.2020). невыгодное для него соглашение, удовлетворяющее протестующих.

Во всех этих случаях мы видим одну и ту же схему: как только протест созревает до осознания своих политических требований, его оппоненты приводят в свою защиту слова о недопустимости политизации вопроса, после чего протестные требования в неявном виде выполняет тот единственный человек, которому доступно политическое решение, благодаря чему его собственная власть не может подвергаться сомнениям 8 8 Отсюда иезуитский вопрос «Кто, если не Путин?». . Таким образом, деполитизация стала, возможно, самой ценной находкой современных российских элит, для которых она является не только риторической стратегией самозащиты, но и способом лишить нас позитивного опыта политической борьбы, чтобы закрепить нашу аполитичность и неверие в свои политические возможности.

Но как элитам удаётся продать нам этот фокус? Как получается, что они открыто игнорируют нашу политическую волю и приватизируют политику, а мы не просто не сопротивляемся, но впадаем в безразличие и с удовольствием отдаём свои политические права? Дело в том, что почти никто не воспринимает эту ситуацию так, как она сформулирована здесь. В этом заключается главный эффект деполитизации – чем сильнее вы ей подвержены, тем меньше вы её замечаете.

За пределами узких политизированных кругов никто не рассуждает о своём политическом отчуждении, потому что в нашей повседневной жизни для этого просто нет места. Спросите своих аполитичных знакомых, когда они в последний раз участвовали в обсуждении и принятии решений по какому-либо общественному вопросу. Скорее всего, никогда. А в отсутствие коллективной практики принятия политических решений и ответственности за них у нас нет и языка для разговора о политике – его подменяют бессмысленные и навязанные ярлыки вроде «ватников» и «либерастов» и прочие суррогаты политической повестки.