Иосиф Дискин - Альтернативы «российского прорыва»

Этот процесс дает возможность объяснить парадокс, который связан с противоречием между доминирующими представлениями о характере институциональной среды, с одной стороны, и реальными массовыми социально-экономическими практиками – с другой.

Относительно высокая инвестиционная активность бизнеса, вновь существенно выросшая после кризисных явлений 2015-2016 гг., может быть объяснена тем, что основная, наиболее успешная его часть формирует собственную «локальную» институциональную среду. Важным фактором формирования такой среды выступают совокупные возможности снижения институциональных рисков за счет знания «правил игры», а также возможностей влияния, повышающих вероятность выигрыша в этой игре.

Таким образом, действующая институциональная конвенция, несмотря на ее явные недостатки, представляется для большинства ее агентов приемлемым решением проблемы регулирования институциональных отношений.

При этом следует отметить, что главным недостатком, обусловливающим уязвимость действующей конвенции, является то, что ее нормы все еще далеки от норм общественной морали. Соответственно, этим обстоятельством определяется недостаточная устойчивость норм конвенции в условиях сохраняющейся социально-экономической и политической турбулентности, подвергающей эти нормы разнообразным испытаниям. Этот недостаток будет все больше сказываться по мере роста численности и влияния «групп ценностей», нравственной взыскательности общества.

Институциональная диспозиция и альтернативы институционального генезиса. Ранее мне пришлось достаточно подробно рассмотреть альтернативы отечественного институционального генезиса [216]. Представляется необходимым здесь привести резюме этого анализа, результаты которого в решающей степени определяют оценки альтернатив «российского прорыва».

Альтернативы институционального генезиса в большой мере определяются расстановкой сил поддержки и сопротивления соответствующим направлениям изменений институциональной конвенции.

На основе интересов основных «игроков» можно выделить ряд альтернатив, связанных с судьбой действующей сегодня конвенции:

– позитивная эволюция институциональной конвенции, направленная на уменьшение «зазора» между ее неформальными нормами и требованиями закона;

– негативная эволюция институциональной конвенции, направленная на сохранение или даже увеличение «зазора» между нормами конвенции на основе легитимации неформальных норм, устанавливающих латентную иерархию – основу неформальных прав на нарушение легальных норм («друзьям все, врагам закон»);

– разрушение конвенции – прежней сколько-нибудь упорядоченной системы социальных норм, регулирующих институциональное функционирование.

При рассмотрении названных альтернатив следует выделить ряд факторов, определяющих возможности их реализации. Прежде всего к ним относится уровень субъектности институциональных преобразований – классовая сплоченность элитных и иных «продвинутых» групп, возможность этих групп выступать в качестве реальных субъектов политического действия. Здесь уместно вспомнить еще недавно актуальный лозунг «национализация элит».

Опыт «оранжевых» революций показывает, что раскол элит – необходимое условие срыва эволюционного развития и перехода к иллегальным сценариям.

В рамках анализа возможных позиций элит следует учитывать также игнорирование нашими элитами угроз социальных потрясений, странным образом соседствующих с переоценками рисков массовых выступлений.

Оборотная сторона этого иммунитета – возможная иррациональная реакция на возникающие реальные угрозы стабильности, вероятность массовой паники и «рассыпания» режима. Так было в нашей истории в феврале 1917 и августе 1991 г.

Другим фактором, влияющим на этот процесс, является позиция слоев и групп, участвующих в функционировании системы институтов. И, наконец, позиция активных слоев и групп, способных активно влиять на характер функционирования институциональной среды.

Рассмотрение альтернатив развития институциональной среды следует начать со сценария «разрушение конвенции» . Этот сценарий явно являлся ориентиром для организаторов и активных участников демонстраций на Болотной площади и проспекте Сахарова, выдвигавших требования радикальных перемен в политической системе нашей страны. Следовательно, этот сценарий имел в тот период значительное число сторонников среди активных и образованных граждан [217].