Иосиф Дискин - Альтернативы «российского прорыва»

Именно этим, как представляется, обусловлена пессимистическая оценка институциональных перспектив: «…на вопрос: могут ли сети в перспективе дать начало новым институтам, – мы склонны отвечать отрицательно. По нашим наблюдениям, сети, напротив, блокируют возникновение подобных институтов. Они подавляют потенциал функциональной дифференциации, здесь не возникает и фигуры типа “звезды коммуникативных сетей”, социальной роли своего рода “стрелочника”, в руках которого сосредоточивались бы связи, обеспечивающие за различные по типу вознаграждения и доступ к различным ресурсам. В противном случае такой “стрелочник”, а значит и его сети, специализировались бы, формализовались, приобрели ролевую определенность, институциональный вид. Этого с сетями не происходит» [214].

Здесь вновь приходится отметить противоречие этой оценки с реалиями. Включенные наблюдения, общения с экспертами показывают, что, напротив, важной тенденцией является формирование практически в каждом формальном институте «звезды коммуникативных сетей» – «стрелочников», «решал», часто не совпадающих с их формальным статусом. Если отбросить легалистскую предзаданность, то цитируемые авторы сами показывают тенденции позитивной эволюции отечественных институтов.

Эти тенденции отчасти сужают все еще значительный «зазор» между нормами права и неформальными нормами, реально регулирующими институциональное функционирование. Налицо повышение роли права. Рост числа дел, рассматриваемых в арбитражных судах, свидетельствует о повышении доверия к правовым институтам. Снижение, по мнению экспертов, доли «проплаченных» дел – движение в том же направлении. В правовом пространстве были заделаны многие «дыры», что позволило существенно сократить рейдерскую активность. Важным индикатором в связи с этим является уже отмеченный рост доверия населения к правоохранительным органам [215].

Разгром в последнее время нескольких новых «кущевок», выкорчевывание криминально-коррупционных структур в ряде республик Северного Кавказа – явное проявление институционального развития. В отношении недостаточно быстрой борьбы с нарушениями закона на Северном Кавказе, о котором говорят многие оппоненты, следует отметить, что сначала нужно было кардинально снизить террористическую активность, подорвать структуры ее поддержки и уже на этой основе решать следующую задачу. Вспомним завет П.А. Столыпина: «Сначала успокоение, затем реформы».

Актуальность этой проблемы продвижения Закона в «глубинку» в рамках институционального реформирования подтверждают и данные фокус-групп.

Елена(34 года, высшее, инженер): «Я обращалась в прокуратуру неоднократно. Вообще, я считаю, что нужно обращаться в вышестоящую инстанцию. Например, мне не выплачивал алименты первый муж на ребенка. Это было, к сожалению, не в Москве, то есть он живет не в Москве. А у нас на местах творится такое, что Москве и не снилось. В общем коррупции в Москве, можно сказать, ее нет по сравнению с тем, что творится, например, на Северном Кавказе. И там не делали вообще ничего судебные приставы. Я туда ездила, обратилась в прокуратуру. Там все решает “волосатая рука”. Только здесь (имеется в виду в Москве. – И. Д .) можно решить все как-то жалобами. Там не решили вообще никак».

В целом в структуре норм обновленной конвенции роль правовых установлений существенно больше, чем прежде. Безусловно, в эволюции конвенции налицо стремление руководства страны к расширению пространства свободы, сдерживаемое институциональными реалиями и сохраняющимися обязательствами перед социальными силами, обеспечивавшими и продолжающими обеспечивать стабильность политической, экономической и социальной систем.

Одновременно следует отметить, что эти сдвиги практически не фиксируются в СМИ и экспертной среде (по отмеченным выше причинам) и в силу этого не становятся фактором, меняющим массовые представления об институциональных изменениях. Сохранение прежнего образа институциональной среды не стимулирует изменений в социальных практиках тех относительно массовых групп, которые активно взаимодействуют с этой средой.

Соответствующая, сформированная в рамках институциональной конвенции индивидуальная среда, представляется конкретному предпринимателю достаточно надежной для того, чтобы обеспечить приемлемый уровень прибыли, дисконтированной с учетом институциональных рисков.