Иосиф Дискин - Альтернативы «российского прорыва»

Для того чтобы конвенция стала действенным и устойчивым регулятором, необходим ряд условий.

Во-первых, необходима некоторая стабилизация институциональной среды. Формирование конвенции – довольно небыстрый процесс, требующий не одного цикла сверок представлений между многими участниками межличностных цепочек, пронизывающих функционирование институциональной среды. В условиях институциональной турбулентности вряд ли возможно выстраивание устойчивых представлений относительно правил взаимодействия с этой средой и выстраивание сколько-нибудь устойчивой конвенции соответственно. В 1990-х гг. конвенций не было – «гарантией была пуля», по образному выражению А.П. Вавилова – знатока отношений того времени [207].

Во-вторых, необходимо формирование системы санкций, накладываемых на нарушителей ее норм. Очевидно, что без системы таких санкций прочность конвенции будет постоянно испытываться теми, кто рассчитывает получить выгоду от нарушений ее норм. Возможны два источника соответствующих санкций: коллективное (горизонтальное) воздействие участников конвенций и/или арбитр, признанный в качестве такового ее участниками (всеми или наиболее влиятельными).

Представляется, что в начале 2000-х гг. появились оба источника санкций.

Смена руководства страны и возникшая в результате этого политическая неопределенность остро поставили под сомнение всю систему социальных отношений.

Эта неопределенность затронула все основные элитные оппозиции: «олигархи» – новая власть; центр – субъекты Федерации; «олигархи» – региональный бизнес. Результатом стало появление двух тенденций формирования институциональной конвенции. Первая – «олигархическая», развивающая идею Б.А. Березовского, что правительство должно послушно реализовывать политический заказ «олигархов». Вторая – ориентировалась на власть в качестве «арбитра» формируемой конвенции. Итог хорошо известен – формирование «путинской конвенции», основанной на персонификации и монополизации роли «арбитра», на использовании ресурсов власти в качестве санкций для поддержания норм конвенции.

Складывание «путинской конвенции» – системы неформальных норм, определяющих допустимую меру нарушения участниками этой конвенции легальных норм в зависимости от латентного статуса участников конвенции, стало важным этапом формирования существующей институциональной системы. Сущность конвенции – размен лояльности, заслуг и соблюдения конвенциональных норм на свободу предпринимательской активности, ограниченной нормами этой конвенции.

Важнейшим этапом становления «путинской конвенции» стало выстраивание соответствующей латентной иерархии, место в которой становилось значимым, если не решающим условием успехов в политике и бизнесе. Одновременно шло выдавливание тех, кто отказывался встраиваться в новые конвенциональные отношения.

Такое понимание, вероятно, позволяет объяснить существо «дела ЮКОСА», руководители которого активно противостояли формированию «путинской конвенции». Жесткость реакции власти в большой степени определялась тем, что оппозиция становлению конвенции представлялась властям вторым изданием «олигархической» линии Б.А. Березовского. Уступка считалась угрозой для всего государственного функционирования [208].

«Путинская конвенция» носила первоначально достаточно ограниченный характер. Она охватывала верхи политики и бизнеса. Аналогичные конвенции существовали на региональном уровне под «крышами» регионалов-тяжеловесов. В определенном смысле признаваемый всеми экономический успех Татарстана стал результатом функционирования тамошней региональной конвенции, блокировавшей институциональную турбулентность окружающей среды. Но, к сожалению, далеко не все региональные конвенции были столь позитивно ориентированы. Хорошо известны также коллизии столкновений государственных структур и бизнесов, встроенных в разные конвенциональные структуры [209].

В определенной мере эта конвенция компенсировала приватизацию правоохранительной системы, сохраняющиеся и по сию пору конфликтные отношения между ее различными ведомственными и региональными элементами. Возникший в результате конфликтов 1990-х хаос создавал огромные риски не только для любых значимых инвестиционных проектов, но и для текущей работы бизнесов, выходящих за пределы регионов, которые возглавляли позитивно ориентированные «тяжеловесы». В этих условиях общей слабости легальной среды и институциональной системы «путинская конвенция» обеспечила упорядочение и консолидацию административного ресурса и тем самым создала определенные, бóльшие, чем прежде, гарантии сохранения собственности, предсказуемость институциональных отношений.