Иосиф Дискин - Альтернативы «российского прорыва»

Нацеленность институтов и структур гражданского общества на решение задач социализации и социальной интеграции является также важным признаком осознания его ключевыми акторами собственной социальной ответственности. Но приходится с сожалением констатировать, что эти задачи не то что не являются приоритетными, но даже еще не артикулированы в основных документах, связанных с развитием гражданского общества.

В этих документах, в ряду прочих задач, говорится о патриотическом воспитании. Это, безусловно, как отмечалось выше, важнейшая задача, но если она оторвана от более общих целей социализации и социальной интеграции, то это может привести к социальным дисфункциям.

Так, например, патриотическое воспитание без гражданского воспитания, оторванное от понимания молодыми людьми более широкого социального контекста, «коридоров возможного», зачастую ведет к воспитанию радикалов. Их замечательное желание видеть Родину великой, свободной и процветающей без осознания реалий, условий, при которых могут сбыться эти мечты, будет толкать их на радикальные выводы: власти «могут, но не хотят» действовать во имя патриотических целей. Многие нравственно чувствительные молодые патриоты по своему недомыслию оказываются в рядах тех, для кого достижение свободы лежит через разрушение существующего государственного порядка со всеми уже рассмотренными последствиями для России.

Путем преодоления этой «детской болезни» может стать деятельная гражданственность и патриотизм: участие молодежи и других групп российского общества в проектах, культивирующих ценности патриотизма, гражданской активности и ответственности (забота о стариках, тяжелобольных, детях, лишенных родительской опеки, участие в поисковых отрядах, охране памятников истории и культуры и т. п.).

Но дело не ограничивается только проблемами молодого поколения. В целом институты и структуры гражданского общества не сфокусированы на решение таких задач. В последнее время в центре внимания оказываются задачи развития НКО, добровольчества, участие этих гражданских структур в решении конкретных социально-экономических задач. Безусловно, это очень важно не только потому, что это позволяет решать проблемы, до которых «не доходят руки государства», где гражданские ценности выступают важным стимулом для иного качества социальных услуг, для доброты, заботы и милосердия. Еще важнее то, что развитие НКО и добровольчества создают необходимые предпосылки для решения задач ресоциализации и реинтеграции. Сегодня недостаточная включенность граждан в движения и проекты гражданского общества – барьер на пути повышения дееспособности всей системы, ее общего социального влияния.

Но создаваемые важные необходимые условия не превратятся в новое качество функционирования соответствующих систем без понимания более широкого контекста их социального функционирования. За деревьями нужно видеть лес.

Отсутствие такого широкого видения ведет, например, к тому, что дисфункции системы социализации и социальной интеграции «толкают» в оппозицию часть активных и нравственно чувствительных людей, не приемлющих несправедливость, нарушения прав и свобод. Это не только риски для судеб многих людей, но и утрата значительного ресурса общественного развития. Общество нуждается в участии в преобразованиях людей, для которых их нравственные побуждения – сильный мотив к действию.

Учитывая отмеченную выше высокую социальную динамику, тесно связанную с ходом «российского прорыва», участие гражданского общества в повышении эффективности этой системы является важным требованием.

Подобная ситуация ухода от широкого социального видения обусловлена не только желанием и власти, и общества сосредоточиться на конкретных задачах. Представляется также, что причина заключается и в том, что обе стороны этого процесса очень опасаются вторгаться в очень зыбкую сферу этических оснований жизни гражданского общества.

Нежелание власти участвовать в этом обсуждении объяснимо. Во-первых, сказывается отсутствие внутренней этической консолидации. Мы слышим разнородные заявления ее представителей, основанные на очень разнящихся нравственных представлениях, иногда, к сожалению, даже выходящих за рамки общепринятых норм. Во-вторых, те, кто должен был бы возглавить это обсуждение, уходят от него, опасаясь потерпеть поражение в столкновении с оппонентами. В-третьих, заметно понимание, что участие государственных структур в таком диалоге лишь вызовет настороженность у той части общества, которая испытывает «фантомные боли» борьбы с советской идеологической машиной.