Майкл Хадсон - Убийство Хозяина - Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

... Финансовый кризис в Европе, как и все финансовые кризисы, в конечном счёте, является борьбой за распределение расходов для его урегулирования: либо в интересах рабочих и вкладчиков среднего класса, либо банкиров, владельцев реальных и финансовых активов и бизнес-элиты.

Майкл Петтис «Сириза» и французское возмещение за 1871-1873 годы»

«Чудо Балтийского тигра» было столь же катастрофическим, как и «чудо» в Ирландии. 1 января 2014 года правительство Латвии приняло идеологию жёсткой фискальной и финансовой экономии еврозоны, несмотря на то, что по опросам общественного мнения большинство избирателей было против присоединения. В то время как Греция и другие страны обсуждали, будут ли эти «условия» вытеснять их из еврозоны (а исландцы потеряли интерес к вхождению в неё), Латвия стала 18-м членом еврозоны. Экономика Латвии — самая предельно неолиберализованная экономика в Европе, поэтому её опыт даёт наглядный урок динамики долговой дефляции, сокращения государственных расходов и отказа от налогообложения земельной или монопольной ренты, которые пробанковские авторы восхваляют как историю успеха. Безусловно, это была история успеха: успеха шведских и других банкиров.

Постсоветские экономики были свободны от государственного долга, деловой задолженности, долгов по недвижимости, личной задолженности или других банковских кредитов, когда в 1991 году эти страны получили политическую независимость. Их жилая и коммерческая недвижимость, транспортные средства и высокообразованное население могли бы послужить основой для конкурентоспособной низкозатратной современной экономики. Каждая семья могла получить свой дом по номинальной цене. Основная недвижимость и инфраструктурные монополии были переданы инсайдерам на таких условиях. Но к тому времени, когда большинство семей начали покупать жильё, цены резко выросли.

Ситуация без долгов, с низкими затратами на жильё и широким спектром общественных услуг сохранялась недолго. Латвия ввела самые высокие в Европе налоги на труд и промышленность и самые низкие — на недвижимость и финансы. Незначительные налоги на имущество оставляли почти весь рентный доход доступным для капитализации в банковские кредиты, а цены на недвижимость взлетели до одного из самых высоких уровней в Европе.

Латыши, как и граждане других постсоветских экономик, хотели добиться процветания, которое им виделось в Западной Европе. Если бы Латвия действительно последовала политике, благодаря которой выросли промышленные страны, государство облагало бы богатство и доходы прогрессивными налогами, чтобы инвестировать средства в общественную инфраструктуру. Вместо этого латвийское «чудо» приняло в основном хищнические формы погони за рентой и инсайдерской приватизации. Последовав рекомендациям США и Швеции о введении наиболее однобокого в мире набора неолиберальных налоговых и финансовых политик, Латвия ввела самые высокие в мире налоги на рабочую силу. Работодатели должны платить фиксированный 25-процентный единый налог на заработную плату плюс 24-процентный налог на социальные услуги, в то время как наёмные работники платят ещё один 11-процентный налог. Эти три налога в сумме составляют почти 60-процентный единый налог до личных вычетов. В дополнение к высокой стоимости рабочей силы и, следовательно, к снижению её конкурентоспособности, потребители должны платить высокий налог на добавленную стоимость с продаж в размере 21 процента (резко возросший с 7 процентов после кризиса 2008 года). Ни в одной западной экономике зарплата и потребление не облагаются такими непомерно высокими налогами.

Тяжёлое налогообложение труда в Латвии находит свою противоположность во всего лишь 10-процентном налоге на дивиденды, проценты и другие доходы от богатства, а также в самой низкой ставке налога на недвижимость среди всех индустриальных экономик (как описано ниже). Такая фискальная политика тормозит занятость, одновременно субсидируя пузырь на рынке недвижимости, что является главной особенностью «Балтийского чуда» в Латвии.

С тех пор, как страны Балтии обрели независимость от Советского Союза, они открыли свои экономики для филиалов иностранных банков, в основном из Скандинавии. Несколько отечественных банков Латвии были созданы инсайдерами для управления своими собственными операциями и всё чаще для получения государственных депозитов, которые они предоставляли себе или деловым партнерам для скупки приватизируемых активов. Когда крупнейший банк «Парекс» (с 17 процентами латвийских депозитов) стал неплатёжеспособным в ноябре 2008 года, правительство национализировало его, чтобы избежать списания собственных депозитов и остановить изъятие вкладов из банка с их переводом в шведские банки.