Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Ловкость рук — и никакого мошенничества! Занавес и аплодисменты.

И в заключение нашего анализа эволюции этих, так сказать, «теоретических» аспектов «миростроительства» просто невозможно не обратить внимания на филигранность, с какой авторы Итогового документа Всемирного саммита (2005 г.), продвигая эту идею, жонглируют взаимоисключающими друг друга принципами «территориальной целостности» и «самоопределения».

Понятно, что различия в статусе между «самоопределением», которому отдается приоритет, и «территориальной целостностью», упоминающейся в Уставе ООН по остаточному принципу, обусловлены дальновидностью расчетов Запада и, прежде всего, американской стороны, которая вовремя подсуетилась и протащила данную формулировку во время работы над этим основополагающим международным документом. Следовательно, пресловутая «глокализация» уже тогда, в 1944–1945 годах, была включена в стратегические планы США, в значительной мере выражавших интересы «интеллектуальной элиты и мировых банкиров». Сегодня же, когда она превратилась из достаточно отдаленной перспективы в осуществляемую в управляемом режиме реальность, намерения Запада стали простираться еще дальше. Именно в этом заключена главная причина продолжающегося наступления на принцип «территориальной целостности» и «политической независимости».

Вот, например, как соотносятся категории «территориальная целостность» и «самоопределение» во включенной в главу I («Ценности и принципы») статьи 5 Итогового документа Всемирного саммита по «Целям развития» 2005 года:

«Мы преисполнены решимости установить справедливый и прочный мир во всем мире в соответствии с целями и принципами Устава ООН. Мы вновь подтверждаем свое обязательство поддерживать все усилия, направленные на обеспечение суверенного равенства всех государств и уважения их территориальной целостности и политической независимости, <...> обеспечивать урегулирование споров <...> в соответствии с принципами справедливости и международного права и (sic!) права на самоопределение народов, все еще находящихся под колониальным господством и иностранной оккупацией, невмешательства во внутренние дела государств, уважения прав человека и основных свобод <...> и добровольного выполнения обязательств, принятых на себя в соответствии с Уставом» 257(курс. — Авт.).

Итак, применение формулировки «в соответствии с целями и принципами Устава ООН» означает, что «самоопределение» ставится выше «территориальной целостности и политической независимости», тем более что в Итоговом документе Всемирного саммита 2005 года, учредившем Комиссиию ООН по миростроительству, говорится не об их «соблюдении», а лишь об «уважении». Кроме того, «право на самоопределение народов» отождествляется с их борьбой против «колониального господства и иностранной оккупации». При желании этот тезис можно использовать в интересах подрыва внутренней стабильности любого многонационального государства, обозвав его центральные власти «оккупантами» и поспособствовав деятельности периферийных сепаратистов, как это, к примеру, было проделано с Советским Союзом и Югославией.

Стоящий уже после этого положения тезис о «невмешательстве во внутренние дела государств», стало быть, предлагается применять лишь в том случае, если речь не идет ни о «колониальном господстве», ни об «иностранной оккупации», причем критерии и того и другого не прописаны и, следовательно, априори субъективны.

Конкретный пример. С точки зрения США, Европейского союза, ОБСЕ и НАТО, Абхазия и Южная Осетия являются «оккупированными территориями суверенной Грузии». Поэтому провозглашенная ими и признающаяся Российской Федерацией «независимость» отнюдь не гарантирует их от натовского вмешательства, в том числе в форме включения этих республик в «миростроительные» проекты «постконфликтного урегулирования». (Ниже увидим, как именно это может произойти.)

Отсюда следует, что единственной по-настоящему реальной гарантией территориальной целостности и политической независимости обеих постсоветских республик являются не «двойные стандарты» международного права, а политический авторитет и военная мощь России и, прежде всего принадлежащее ей право вето в Совете Безопасности ООН и сохраняющийся ракетно-ядерный потенциал.

Движемся дальше. «Невмешательство» в Итоговом документе Всемирного саммита 2005 года дополнительно обусловливается «уважением прав человека и основных свобод», состояние которых, как водится, будет оцениваться не объективно, а с помощью